Секрет тропиканки

— Пойми, я вовсе не собираюсь делать из тебя домработницу, — объяснил суть своего воспитания Алоар. — Если ты будешь учиться или найдешь подходящую работу, то я позабочусь и о прислуге.

— Они у нас все равно не приживаются, — обреченно махнула рукой Малу.

— Будем искать такую, которая приживется.

— Я не знаю, чем бы хотела заняться, — честно призналась Малу. — Ни одна профессия меня не привлекает.

— Ну конечно, тебе больше нравится оплакивать свою загубленную жизнь, сидя над портретом Джильберто! — упрекнул ее Алоар.

— А вот это тебя не касается! — рассвирепела она. — Не смей даже произносить его имени!

— Меня касается все, что связано с тобой! — заявил Алоар и, властно притянув к себе Малу, поцеловал ее в губы.

Не ожидавшая от него такой смелости, Малу на мгновение замерла, а затем решительно вырвалась из его объятий.

— Ты забываешься, ковбой! — молвила она, пылая гневом. — Если что-нибудь подобное повторится, то я сразу же разведусь с тобой!

В комнате повисло тягостное молчание, и, не в силах его вынести, Малу отправилась к матери. А там ее настроение ухудшилось еще больше, потому что она увидела Ракел, с которой враждовала давно и открыто.

— Ну что, решила здесь навеки поселиться? — язвительно поприветствовала она невестку.

Рут, понимая, что неприязнь Малу относится к Ракел, нисколько не обиделась, ответив искренне и просто:

— Мне не нужен этот дом, но я очень люблю Маркуса.

От такого ответа у Малу пропало желание язвить, и она молча направилась в комнату матери.

— Я тебе не верила, когда ты говорила, что Ракел изменилась, но сейчас увидела это воочию. Мне даже показалось, что передо мной не Ракел, а… Рут.

Глава 14

Флориану приехал в Рио навестить дочь и Тоньу Лунатика. Этим воспользовалась Рут: сказала, что идет с отцом за покупками, а на самом деле отправилась в психиатрическую лечебницу.

Для Тоньу у Флориану была припасена хорошая новость, которую он незамедлительно и выложил:

— Вчера Титу нашел мою пропавшую лодку. Ее действительно утопили. И сделал это Донату! Да, он уже арестован! Потому что в лодке оказалась его цепочка, которую он носит на шее. Зацепилась за крюк и запуталась…

— Теперь мне легче будет отсюда выбраться, — обрадовался Тоньу, но, вспомнив о Сесаре, сразу же сник.

Руг поняла его без слов и предложила иной выход:

— К сожалению, я не могу пока разоблачить Сесара, но ты должен притвориться, будто потерял память и ничего не помнишь из прошлого. Тогда Сесар отстанет от тебя.

Тоньу эта идея понравилась.

А Арлет позаботилась о том, чтобы его выпустили из больницы хотя бы для участия в конкурсе песчаных скульптур, убедив лечащего врача, что во время лепки память Тоньу может восстановиться.

Счастливая одержанной победой, она возбужденно рассказывала Кларите, как уговорила врача, как затем отвезла Тоньу и Глоринью на автовокзал, и конечно же опять высказала надежду, что память вернется к Тоньу.

— Ты не должна была этого делать! — вдруг заявил Сесар, у которого сдали нервы. — Этот тип опасен! Я видел, насколько он страшен в состоянии буйства.

Арлет стала защищать Тоньу, и между ней и Сесаром впервые возникла размолвка.

— Не понимаю, чем ему так досадил Тоньу, — огорченно молвила Кларита, обращаясь к Рут.

— Идите, я вам все расскажу, — шепотом ответила ей Рут, давая понять, что Арлет не следует этого слышать.

Потрясенная Кларита долго не могла прийти в себя, узнав историю Рут.

— Похоронить собственного ребенка — это такое горе!

— Да, мне самой хотелось тогда умереть, — сквозь слезы произнесла Рут. — Возможно, я бы и дошла до крайней точки, если бы не Арлет. Она все время была рядом со мной, только не знала, кто отец моего ребенка. Вот почему мне трудно открыть ей всю правду о Сесаре. Я боюсь убить ее таким откровением.

— Но сделать это все равно придется, — сказала Кларита. — Нельзя допустить, чтобы Арлет вышла замуж, не зная, каков на самом деле Сесар.

— Тоньу предлагал ему самому открыться перед Арлет. Возможно, она бы его и сумела простить. Но Сесар предпочел упрятать Тоньу в психбольницу.

Виржилиу не поверил в потерю памяти Тоньу и велел Сесару ехать в Понтал.

— Присмотри там за ним. Я уверен, что они с Рут сговорились, чтобы усыпить твою бдительность. Но Лунатик все-таки ненормальный и так или иначе выдаст себя.

Сесар начал свои расспросы с Донату, которого Родригу вынужден был освободить за недостатком улик.

— Нет, не волнуйтесь, — успокоил Сесара Донату. — Лунатик вернулся из психушки совсем чокнутым. Видать, его там лечили такими лекарствами, что он стал полным идиотом: никого не узнает — ни меня, ни Глоринью, ни Алзиру. Играет с малолетним Реджиньо и лепит свои фигуры. Надеется победить в конкурсе, ха-ха-ха! По-моему, он окончательно свихнулся.

У Сесара отлегло от сердца, но для пущей убедительности он все-таки отыскал Тоньу на берегу, и, видя, что тот никак на него не реагирует, спросил:

— Ты почему со мной не здороваешься? Затаил обиду?

— Простите, сеньор, — ответил Тоньу. — Как я могу приставать к незнакомым людям и здороваться с ними?