Андреа писал мне, когда я была в Англии, и завтра мы встретимся в кафе после школы. Но сейчас я опять в сомнениях. Мы встречаемся? Я не знаю. Жалкое зрелище, понимаю, но я никогда ни с кем не встречалась раньше. Не то что Сиена, у которой в моем возрасте уже были толпы бойфрендов. Но мне никогда не нравился ни один мальчик до этого. Знаю, что звучит глупо, но я поняла, что мне нравится Андреа, когда я увидела, как он ест пиццу на Феррагосто. Обычно я ненавижу, как едят люди. Папа хлюпает супом, Сиена жует с открытым ртом, мама ест как-то неохотно, что очень раздражает, а Чарли – Чарли просто отвратительный. Но Андреа просто ел пиццу, аккуратно и чисто, без суеты. Это было похоже на то, как едят животные. Я не имею в виду, что он пускает слюни, как мой дорогой Тотти, но он просто ел ее, понимаете, не делая из этого события. Не устраивал спектакля, хо-хо. Это была еда, и он ее ел. Я оценила.
В общем, встречаюсь ли я с ним? С одной стороны, я хочу, но с другой – боюсь. Я не знаю, как быть чьей-то девушкой
(Сиена, наверное, родилась с этим знанием), и я не хочу все испортить. Возможно, лучше просто остаться его другом. В смысле я знаю, как это делать. Но в то же время я хочу его снова поцеловать. Может, мы сможем быть друзьями, которые целуются. Я бы не отказалась.Глава 2
Тоскана, два года спустя.
Спецвыпуск раздела путешествий
Эмили Робертсон
Два года назад мы с мужем влюбились в терракотовый дом на востоке Тосканы. В месте под названием Лунные горы. Это странное место, почему-то менее ухоженное, чем запад Тосканы, с цепью холмов вокруг Сиены и живописными крышами домиков в Сан-Джиминьяно. Горы, покрытые густыми лесами – последняя линия защиты от моря и варварских орд Римини, – выглядят негостеприимно в своих зимних шапках. Во время войны именно здесь проходила линия обороны немцев, Linea Gotica
, Готская линия. В этих темных лесах и на скалистых горных перевалах отчаянно сражались партизаны, защищая свою страну от немецких захватчиков. Несомненно, многие итальянцы точно так же относятся к краснолицым туристам, которые щелкают фотоаппаратами и заполняют улицы каждое лето, громко жалуясь на жару и на то, что негде выпить нормального английского чая.Итак, мы влюбились в дом, и любовь эта пережила грандиозный ремонт, пережила одиночество и отчужденность, пережила личные и профессиональные травмы. Чего нельзя сказать о нашей любви.
Дом, который назывался вилла «Серена», поначалу не представлял собой ничего интересного. Расположенный на вершине холма, на фоне четырех чернильно-черных кипарисов, он выглядел довольно устрашающе и больше походил на крепость, чем на семейный очаг. Раньше это был дом фермера, крепкий и четырехугольный, полный пристроек, конюшен и сараев, но он простоял без особого пригляда более десяти лет, а фермер к тому времени уже жил в современном бунгало с верандой в конце дороги. Вилла «Серена» успела обветшать: в высоких потолках гнездились летучие мыши, со стен падала штукатурка, а часть крыши провалилась, обнажая кусочек невероятно голубого тосканского неба. Но когда мы стояли там в ясный весенний день, среди обломков и помета летучих мышей, мы оба почувствовали первые безошибочные признаки любви.