Секрет виллы «Серена»

– Казалось, что у тебя все идеально, – продолжает Майкл, словно читая ее мысли. – Я часто грустил, думал, что ты совсем по мне не скучаешь. Но потом все изменилось. Ты избавилась от своего дурацкого супруга, и я знал, что нужен тебе. И еще не поздно, дорогая. Я вернулся.

Он делает шаг ей навстречу.

– Уже слишком поздно, – резко отвечает Эмили. – Мой мужчина вернется с минуты на минуту.

– Нет, не вернется, – спокойно говорит Майкл. – Он ушел от тебя. Я видел, как он уезжал, мрачный как туча. Он уехал в Рим. По крайней мере, так говорят в городе. У меня был очень интересный разговор с молодым человеком, который управляет этим жалким подобием ресторана. Как он там называется? «Ла Фореста». Он сказал, что твой ухажер ушел от тебя. Сказал, что его все равно интересовали только этруски. Бедная маленькая Эмили, он совсем задурил тебе голову.

Эмили понимает, что вопреки себе верит ему. Рафаэль никогда не любил ее, интересовался только этрусками. Он не вернется. Кажется, она еще никогда не чувствовала себя такой одинокой.

– В любом случае, – быстро говорит Майкл, – какая тебе разница? Ты все равно его не любишь.

– Люблю, – с тоской произносит Эмили. – Люблю.

– Глупости. Ты любишь меня. Мы будем счастливой семьей. Ты, я, Сиена, Пэрис, Чарли и моя дочь Джессика. Тебе понравится Джессика. Моя мама может переехать к нам. Ты всегда ей нравилась.

– Твоя мама… – Эмили вспоминает письмо Джины с коротким соблазнительным постскриптумом: «P.S. Майкл будет там… Я знаю, что он хотел бы снова тебя увидеть». Знала ли Джина, что планировал ее любимый сыночек? Может, письмо должно было заманить Эмили в его ловушку? – Твоя мама знает, чем ты занимался?

– Ты о чем? – спрашивает Майкл и выглядит искренне озадаченным. Он подходит ближе, чтобы взять приглашение со стола. Эмили подается еще назад и тянет Чарли за собой. Только бы добраться до задней двери…

– Она знает, что ты вломился в мой дом и шпионишь за мной?

– Шпионю? – Майкл разгневан. – Я за тобой не шпионил. Я за тобой присматривал, просто проверял, все ли с тобой в порядке, моя дорогая.

Эмили виновато вспоминает все вечера, что провела, пялясь на имя Майкла в соцсетях или забивая в гугл его имя, пытаясь найти свежее фото; вспоминает, как хотела быть частью его жизни. Думает, как аккуратно хранила газетную вырезку, что прислала Петра, как жадно хваталась за крошки новостей, что оставил Чед. Чем она лучше Майкла? Но потом она думает, что, по крайней мере, не проникала в его дом и не пыталась до смерти напугать его и его семью. Должны же быть какие-то границы, в конце концов.

– Я хотел увидеть тебя, – говорит Майкл мечтательным голосом. – Я постоянно вспоминал те дни, когда все начиналось. Мы были счастливы, правда? Гуляли по Лондону за ручку, слушали ужасную музыку и думали, что навсегда останемся молодыми.

Эмили вспоминает и впервые понимает, что прошлое ее покинуло. Она никак не может вспомнить хоть что-то о своей молодости или о любви к Майклу. Все, о чем она сейчас может думать, – это настоящее: она и Чарли заперты в кухне с новым, безумным Майклом, Рафаэль в тысячах километров отсюда, и нет ни души в радиусе крика.

– Я должен был жениться на тебе, – продолжает Майкл. – Моя мама всегда говорила, что должен, но я не был готов. Я хотел быть свободным. – Он горько смеется. – Свободным! Я и секунды не был свободным с Марой. Мама была права насчет нее. Она никогда не любила меня. Даже Джессику никогда не любила. Постоянно забывала о приемах врачей, о лекарствах. Без меня Джессика уже сотни раз бы умерла. А теперь она хочет опеку, господи!

Мысленно желая Маре победы в битве за опеку, Эмили подбирается ближе к задней двери. Слава богу, они никогда ее не запирают. Она тянется к ней и хватается за ручку. Заперто.

– Я запер ее, – сообщает Майкл. – Ты никогда не запираешь двери, это опасно. Мы это изменим, когда я перееду сюда. С собакой я тоже разобрался. От нее одни неприятности, правда?

– Что ты с ним сделал? – Эмили вспоминает, как Тотти лаял из оливковой рощи. Должно быть, это Майкл до него добрался. Бедный Тотти, ее глупая, милая, бесполезная сторожевая собака. Что с ним случилось?

Майкл смеется.

– Не твое дело. Я не люблю собак. Мне никогда не нравился дурацкий мамин «гав-нюк в шотландке», если помнишь. Так, нам пора. Открытие через час, а до Болоньи долго ехать.

Эмили пытается оставаться спокойной. Конечно, кто-то придет и спасет ее. Но кто? Пэрис у Антонеллы, Сиена у Франчески, Романо, ее ближайший сосед, глух как пень и, скорее всего, спит под звуки «Фашист-ТВ».

– Майкл, – произносит она. – Я не пойду с тобой.

– Конечно пойдешь, – возражает Майкл. – Тебе нужен мужчина, который позаботится обо всем.

– Майкл, – Эмили старается говорить твердо и властно – как когда-то звучал голос Джины. – Пожалуйста, сейчас же покинь мой дом.

Вместо ответа Майкл внезапно хватает ее. Эмили кричит и пытается проскочить мимо него, наполовину таща, наполовину неся Чарли. Майкл преграждает ей путь рукой, все еще улыбаясь, смотря на нее широко распахнутыми, невинными голубыми глазами.

– Майкл! Черт возьми! Дай пройти!