Секрет виллы «Серена»

Возле церкви, в месте, отведенном для священников (своего рода церковном клубе), находится свежая могила дона Анджело. Здесь еще нет надгробного камня, но трава вокруг усыпана цветами: замысловатыми венками, дешевыми букетами из потрескавшегося пластика, одинокими цветками, искусственными подсолнухами; среди них – пара футбольных маек (дон Анджело был фанатом «Ювентуса»). В сравнении с этим могилы Карло Белотти и Пино Альбертини чуть выше по холму кажутся одинокими и забытыми. Но кто-то вспомнил о них. Оглядываясь, Пэрис замечает проблески красного, белого и зеленого. Она встает, чтобы рассмотреть получше.

Напротив нового белого камня (Карло Белотти, патриот, 1902–1944) лежит огромный венок из красных и белых роз с вкраплениями зеленой листвы. Цвета итальянского флага.

Пэрис наклоняется.

– Здесь что-то написано. – Она читает: Meglio vivere un giorno da leone che cento anni da pecora. Лучше прожить один день, как лев, чем сто, как овца, – медленно переводит она на английский. – Что это значит?

Андреа подходит и становится рядом с ней.

– Это известная цитата Муссолини. Я думаю, она значит, что лучше умереть молодым, но чего-то достигнуть, как эти двое, чем просто спокойно стареть.

Пэрис передергивает.

– Мне это не нравится, – горячо говорит она. – Я хочу прожить сотню лет, как лев.

Андреа ее приобнимает.

– Так и будет, Пэрис, – произносит он, – так и будет.

– Что ты имеешь в виду? – шепчет Эмили. – Мужчина, который все время наблюдает за тобой?

Рот Чарли становится квадратным, когда он расстраивается, что его не понимают.

– Этот мужчина, – он вдавливает палец в Майкла Бартницки, консультанта по нейрологии, – этот мужчина. Он следит за мной.

– Следит за тобой? Как? Где?

– Здесь! – вопит Чарли. – В этом доме. Он следит за мной.

Эмили чувствует, как по всему телу пробегает холод, словно она вошла в гробницу.

– Зачем, – спрашивает она больше у самой себя, – зачем ему за тобой следить?

– Я не знаю, – живо отвечает Чарли. – Почему бы тебе не спросить у него?

Эмили резко разворачивается, и там, в ее кухне, такой же невозмутимый и уверенный в том, что ему здесь рады, как тем вечером на Гордон-сквер, стоит Майкл.

Эмили вскрикивает и хватает Чарли.

– Не бойся, Эмили, – говорит Майкл мягко. – Это я.

– Что ты здесь делаешь? – шепчет Эмили, все еще сжимая Чарли так сильно, что он скулит.

– Я приехал увидеть тебя, – просто отвечает Майкл. Он все такой же. Чуть старше, возможно: светлые волосы поредели, в уголках глаз собрались морщинки, у висков – легкий намек на седину. Но он по-прежнему поразительно красив и уверен в себе. Стоит в ее кухне в официальном смокинге и галстуке-бабочке и выглядит так, словно пришел из другого мира.

– Я подумал, ты будешь не против, если я подброшу тебя на открытие ресторана, – говорит он. – Ты же идешь, да?

Эмили кидает взгляд на стол, где возле ее сумочки блестит приглашение.

– Да… Я собиралась, – медленно произносит она.

– Прекрасно. Можем пойти вместе.

– Майкл, – говорит Эмили и слышит странные, почти умоляющие нотки в своем голосе. – Что значит – можем пойти вместе? Я тебя не видела двадцать лет. Ты не можешь просто появиться и отвести меня в ресторан.

– Нет, – улыбается Майкл. – Зато я тебя видел.

– Что?

– Я уже был здесь много раз. Видел, как Пэрис и Сиена играют в карты, видел, как Чарли играет с машинками. Я видел эту сумасшедшую уборщицу. Я насвистывал оперные мелодии, просто чтобы ее попугать. Я видел этого твоего тупого дружка, шатающегося по дому с лопатами и кирками. Я даже видел твоих родителей. Милая Джинни. Я всегда ей нравился.

Эмили начинает пятиться.

– Ты шпионил за мной.

Майкл смеется.

– Это не шпионаж! Ты до сих пор любишь меня, я знаю. Ты каждую ночь вбиваешь мое имя в гугле. Я брал твой компьютер, и оно всегда там, в истории. Ты знаешь, что мы предназначены друг для друга.

– Но ты женат, – напоминает Эмили, продолжая пятиться, таща за собой Чарли. Тот в кои-то веки молчит, широко открыв глаза, мотая головой из стороны в сторону, как зритель на теннисном матче.

Майкл пожимает плечами.

– У нас не сложилось. Мне было очень тяжело в последнее время. Честно говоря, я был немного в депрессии. Поэтому когда я увидел твои фотографии в доме Иззи, это было как разряд молнии. Ты совсем не изменилась. Я знал, что мне нужно приехать и увидеть тебя. Милая маленькая Эмили. Единственная женщина, которая меня любила. Не считая моей матери, конечно.

– Почему ты просто не позвонил? – спрашивает Эмили, продвигаясь к задней двери.

– Я не знаю, – говорит Майкл. – Просто хотел посмотреть, как ты живешь. Я знаю все о тебе. Даже в Англии всегда читал твою колонку. Я знал, что ты пишешь ее для меня.

Колонка! Со стыдом Эмили вспоминает, как действительно писала ее для Майкла. «Смотри, как мне хорошо, – хотела она ему сказать, – смотри, какая у меня чудесная жизнь без тебя».