Секрет виллы «Серена»

На улице все еще идет дождь, и раскрытые зонтики выглядят как армейские знамена. Земля на кладбище, расположенном на склоне за церковью, слякотная и ненадежная. Осторожно идя по мокрой дороге, Эмили вздрагивает, обнаружив рядом Олимпию, которая холодно ей кивает. Под черным зонтиком, который держит алтарник, брат дона Анджело произносит последние молитвы, его голос дрожит. Две девочки (внучатые племянницы дона Анджело, как позже узнает Эмили) бросают в могилу красные розы. То же самое делают другие члены семьи: пожилая женщина – возможно, его сестра; люди помоложе, которые чувствуют себя неловко в строгих нарядах. Священнику нельзя иметь по-настоящему близкую семью – сыновей или дочерей, внуков. Только эту перешептывающуюся толпу, эту суррогатную семью, эту общину, жизнь которой дон Анджело спас такой ужасной ценой много лет назад.

Прежде чем гробовщики начинают засыпать могилу влажной землей, Эмили чувствует рядом какое-то волнение. Олимпия пробирается между скорбящими; они расходятся, чтобы ее пропустить, и она встает у самого края выкопанной могилы. Эмили вытягивает шею, чтобы лучше видеть. Олимпия вытягивает руку над могилой и разжимает ладонь. Из нее что-то выпадает. Что-то приземляется, мягко звякнув, на крышку гроба.

– Что это? – спрашивают люди. – Что это?

Но Эмили знает. Она знает, что это крест от четок, которые Муссолини подарил каждому итальянскому ребенку.

Глава 7

Дневник Пэрис

Сегодня были похороны священника. Очень странные. Многие плакали, все говорили, каким он был святым. Там была даже Моника, а она постоянно рассказывает, как ненавидит священников, как религия подавляет женщин и так далее и тому подобное. Я мало знала дона Анджело, но он казался мне нормальным. Однажды он дал нам с Сиеной денег купить мороженого, когда мы были на пьяцце в жуткую жару. С нами был еще Джанкарло, но он (дон Анджело) сказал, что тот может купить себе мороженое сам. Надо признать, это было довольно смешно.

Андреа признался, что дон Анджело был очень добр к его маме, когда она стала матерью-одиночкой, потому что люди в Италии даже сегодня считают, что ужасно иметь детей, если ты не замужем. Я рассказала Андреа, что в Лондоне я была единственной в своем классе из полной семьи, и он не мог в это поверить. Забавно, мне обычно было некомфортно оттого, что мои родители до сих пор вместе, но, когда они разошлись, я чувствовала себя ужасно. Сейчас я уже нормально к этому отношусь, ведь я стала старше и уже многое повидала в жизни.

Мама была очень взволнованной на похоронах, потому что дон Анджело умер прямо здесь, в этом доме. Нам с Сиеной это кажется жутким. Видимо, он разговаривал с мамой и Олимпией и просто упал замертво с сердечным приступом. Мама позвонила в скорую, но было слишком поздно. Даже не знаю, хотела бы я быть здесь в тот момент или нет. Я никогда не видела мертвое тело, а, наверное, следовало бы. Андреа говорит, что не спешит такое увидеть, но, когда он станет доктором, ему вообще придется их разрезать. Гадость. Я не представляю, как Андреа будет это делать. Его тошнит даже от запаха собачьего корма.