Секрет Зимы

— О, Мари! — обрадовался он. — Хорошо, что пришла. Зу Иллара сказал, спускаться за тобой, если через полчаса не явишься. Идем, провожу к сыщикам. Сам приехал. Ох и важный. Зыркает на всех и усами шевелит. Парни рассказывают, коли они дергаться начинают, стало быть, гневается начальник. А как тут не сердиться? Если такую высокопоставленную особу допрашивать надобно. Эх, времена! Опозорились! Да еще в первый день Зимы!

Мари догадалась, что сам —это глава объединенной канцелярии Дот Циаби. Она слышала о нем в Академии. С ней на курсе учился внук главного сыщика Виэл —упитанный, неповоротливый мальчик. Он жил с родителями в Осеннем Дворце и мало общался с дедом. Абу, независимо от ранга, не считались желанными гостями на территории любого Короля. Мари удивляло, что Циаби не высший стихийник, а стал начальником. Виэл объяснил, что уровень силы для сыщика не главное. В объединенной канцелярии ценились ум и смекалка.

 Обладал ли перечисленными качествами Дот Циаби, история умалчивала. Что ему точно было присуще, так это начальственный вид и пронизывающий взгляд. Живые карие глаза из-под густых седых бровей с любопытством взглянули на Мари. Озадаченно прищурились, остановившись на черных волосах. Пробежали по фигуре, задержались на подрагивающих от напряжения пальцах. Дочь Зимы тоже неприлично уставилась на главу объединенной канцелярии — на волевое лицо, будто высеченное из камня. Засмотревшись на Циаби, стихийница не сразу заметила, что в зале присутствует еще один сыщик — Лукас Горшуа. Он подарил Мари незаметный остальным кивок, серые глаза странно блеснули.

— Зу Ситэрра, — заговорил Дот Циаби. — Я задам несколько вопросов. Советую не лгать и отвечать прямо. Поведайте, что мать рассказывала о своей семье?

Мари вытянулась струной.

— Ничего. Мне было пять лет, когда мамы не стало. Лучше спросите абу Горшуа. Это он занимался моей родословной.

Лукас кашлянул, оценив маленькую месть.

— Боюсь, ваша матушка оказалась слишком прозорливой, — проворчал Дот Циаби. — Мои лучшие сыщики ничего не раскопали о ее прошлом.

Мари закусила губу. Она знала, где родилась и выросла Вирту. Будь ее воля, оставили бы эти сведения при себе. Но о происхождении гадалки знали Еллу и Рофус. Первый мог проговориться под нажимом, второй сделать это в отместку, узнав, что в отцовстве Мари подозревают главного погодника.

— Вы хотите установить, — стихийница судорожно взвешивала в уме все «за» и «против», — откуда мама приехала в Орэн. Понять, мог ли с ней встречаться зу Эрсла.

— Совершенно верно, — кивнул Дот Циаби.

— Мама жила в Зимнем Дворце, — выпалила Мари. Лучше раскрыть тайну самой, чем пожинать неприятности, когда это сделают другие. — В низах. Я недавно это выяснила и сильно удивилась. Мама не хотела, чтобы о ее даре предвидения узнали. Не прельщало играть ту же роль, что и дед. Он был Королевским предсказателем.

— Ты — правнучка Эрнуса?! — воскликнул Его Величество и неприязненно поморщился. — Старый плут! Жаль, он умер до того, как я стал Королем. Непременно бы приказал отрезать ему язык за вранье.

— Инэй, — предостерег друга Грэм.

Дот Циаби с подозрением взглянул на Короля.

— Я слышал, многие предсказания Эрнуса сбылись. Хотя, вам виднее, Ваше Величество. Сейчас важнее другое. Если эта женщина…

— Вирту, — подсказала Мари, видя, что Дот Циаби пытается припомнить имя. Сыщик не счел нужным фиксировать его в памяти, пока не узнал о родстве гадалки с предсказателем клана Дората.

— Если Вирту жила во Дворце, — продолжил он весело, — зу Эрсла мог быть отцом девочки.

— Иган этого не признал, — аккуратно вставил Грэм.

— Какой стихийник бы хвастался романом с женщиной-шу? — главный сыщик хмыкнул, считая вопрос закрытым.

— Я могу поговорить с ним? — спросила Мари, сообразив, что ее вот-вот выставят вон.

В зале повисла тишина. Гнетущая и неловкая.

— Боюсь, это невозможно, зу, — мрачно произнес Дот Циаби. — Лукас, проводи, девочку. Ей здесь больше нечего делать.

Мари открыла рот для возражения, но Горшуа схватил ее за локоть и прошипел в ухо:

— Это лишнее. Идем.

Дочь Зимы подчинилась. Заполучить сыщика—вора тоже неплохо.

— Мой отец не Эрсла, да? — накинулась она на Горшуа в коридоре. — Почему вы скрываете правду? Что значил подснежник в шкатулке?

— Ты должна кое-что знать, — сыщик перехватил руки Мари, сжавшиеся в кулаки и готовые нанести удары в грудь. — Скоро это все равно станет достоянием всего Дворца. Иган Эрсла мертв.

— Как? — Мари попятилась. — Он же не сопротивлялся при аресте! Зачем они…

— Ты не поняла, Ситэрра. Его никто не трогал. Он сам это сделал. В камере. Заморозил собственное сердце, — Горшуа осуждающе покачал головой. — Это могло быть поэтично, если б не выглядело отвратительно.

Мари прислонилась к стене и закрыла ладонью рот — к горлу подкатила тошнота. Представлять, как погодник сотворил с собой такое, не хотелось.

— Почему? — выдавила она через силу.