Секретарь старшего принца 7

— Не могу: король на меня наручник антимагический надел. Бережёт вас…

Только теперь соображаю: всё это время женщина работала руками. При этом успела скроить и сметать лиф, подол из двух юбок: нижняя колоколом из чёрного бархата, верхняя клиньями из серебряной парчи. Эти клинья закрывают разрезы в бархатной нижней, так что шаг, как я и просила, это платье почти не стесняет. По верхней части лифа примётана лента с узором из фигурных серебряных пластинок, отражающих свет почти так же ярко, как зеркала.

Перевожу взгляд на модистку. И её раскрасневшиеся было щёки выцветают, бледнеют. Она ведь старалась. Наверное, для неё важно, когда клиентки довольны. Тем модисткам, которых я знала, это точно было важно.

От меня не убудет, если я её похвалю, а в ответ могу получить условную союзницу. По меньшей мере, человека, осведомлённого о делах королевства (приставка в её имени титульная, значит, её клиентки титулованные и влиятельные особы). Если закрыта возможность узнавать информацию непосредственно из памяти, надо пользоваться методами обычных существ. Привечать осведомлённых, болтливых…

Но не в ванную же с ней идти платье смотреть, это слишком доверительно.

— Где здесь залы с зеркалами?

— Я покажу, на этом этаже есть несколько, — с облегчение отзывается Нодана.

Лишь подхватив подол и шагнув с подставки, вспоминаю, что я теперь не просто секретарь, а королева, поэтому интересуюсь:

— Ты не пытаешься заманить меня в ловушку?

— Нет, — округляет глаза Нодана. — Это… все смотрят на платье, прежде чем начинается финальная сшивка. Так просто все делают…

Она слишком испугана, поэтому я не очень уверена по поводу эмоций в её голосе. Впрочем, есть и другой способ посмотреть на себя в зеркало.

— Прикажи страже занести зеркала, — киваю я на дверь.

— Да, конечно! — с облегчением выдыхает Нодана. — Это же очевидно и просто! Я не сообразила.

Подбежав к двери, она выглядывает в коридор и сбивчиво просит:

— Пожалуйста, позовите кого-нибудь, пусть принесут зеркала. Много зеркал! Нашей королеве нужно посмотреть на себя!

Тут же раздаётся топот. Люди очень громко ходят, даже громадные медведеоборотни движутся изящнее.

— Сейчас всё будет! — сообщает Нодана и подходит ко мне, поправляет подол, ещё раз обходит вокруг меня, поправляет подколотые узкие рукава. — Точно не тесно?

Я развожу руки. Ткань всё же туговато облегает руки, грудь.

— Тесно драться, — заключаю я, хотя если ткань не усиливать магией, она при резком движении просто незаметно для меня разорвётся и движению не помешает.

Осмысливая сказанное, Нодана ненадолго застывает. Потом кивает:

— Да, наверное. Тогда можно оформить плечи рукавами-фонариками. Тогда точно будет достаточно свободы действия. Хотя… — Она обходит меня и встаёт спереди, оглядывает грудь. — Нет, фонарики добавят фигуре грубоватости и отвлекут взгляд от ваших изумительных ключиц. Надо подумать над модернизацией рукавов. Выпустить больше или сделать их более эластичными…

Из коридора доносится цокот, а затем сбивчивое бормотание:

— Сюда, сюда!

В следующее мгновение в дверной проём, боком вперёд, вплывает зеркало в массивной золотой раме. Его несёт небольшой голем.

— Да, — произносит Нодана, снова привлекая внимание к себе. Она почти касается моего лица, вид у неё одухотворённый. — И от шеи отвлечёт, а у вас такая шея… Её обязательно нужно держать открытой, подчёркивать. Нашему королю очень повезло.

Это смотря с какой стороны посмотреть.

Краем глаза отслеживаю движение зеркал. Големы заносят их в гостиную, ставят полукругом. Нодана прищуривается, чуть сминает парчу на животе, сужая её, чтобы дать больше места чёрным вставкам с боков. Перекалывает немного. К тому времени големы заканчивают установку зеркал.

Нодана отступает, через прищур оглядывая меня, и судя по выражению лица, увиденное ей нравится:

— Хорошо получается. Строго, но величественно. У вас есть что подчёркивать. Надеюсь, королю понравится.

Ну Халэнн в женском виде Элору бы понравился, а я… это ещё под вопросом. Я поворачиваюсь к зеркалам. Они стоят так плотно друг к другу, что получается зеркальная стена. Я смотрю в них, и в каждом вижу драконессу с короткими для девушки серебряными волосами.

Драконессу. Не Халэнна.

А Халэнна нет.

Есть я, а Халэнна нет.

Его нет…

И я вижу, как мертвенная бледность разливается по этому женскому лицу.

Паника накрывает внезапно, с головой, пронизывает леденящим ужасом: Халэнна больше нет, я смотрю в зеркала и вижу себя, себя, не его, а его нет. Нет-нет-нет!

Мне снова кажется, что меня рвут на части. Почти как в кошмаре. Может, это кошмар, и я сейчас проснусь?

— А-а-а! — безумный страшный крик всё повышается, повышается, повышается!

Отшатывается перепуганная модистка, ныряет за рулоны ткани.

Зеркала трескаются, ломая искажённую драконессу, разлетаются сверкающими лезвиями.

— Нет! Нет! — кричу я, повторяю, а осколки мечутся, трясутся, хрустят, силой телекинеза бьются на всё более мелкие кусочки.