Секретарь старшего принца 8

Наклоняется, опуская голову мне на плечо. Рыжие кудри щекочут щёку, а по телу разливается тепло — Элор очень горячий.

— М-м? — тяну я, обозначая недоумение его поведением.

— Неудобно писать? — ласково интересуется Элор, и в этой ласковости скрывается… нет, не издёвка, но насмешка точно.

— Разумеется, неудобно!

— Это хорошо. Надеюсь, так ты быстрее закончишь сей шедевр эпистолярного жанра и согласишься телепортироваться в Эрграй. Не подумай, я не считаю переписку с менталистами бесполезной, но, как ты правильно заметила, у нас много дел.

Ладно, пусть лежит и саботирует: не так уж он мешает, чтобы из-за этого спорить.

Так что я снова берусь за черновик.

Слова… не идут.

В чём-то Элор прав: даже менталисты не всегда способны контролировать эмоции. Особенно после того, как их основательно растормошили. Элор мои растормошил. Мысли о моих людях, о том, что они переживают, как относятся ко мне, как мне с этим жить — это всё действительно отвлекает, несмотря на всю бессмысленность этих переживаний (они же ничего не решают! Так зачем?).

Но и общение с менталистами не так просто. Не только из-за своих эмоций я сомневаюсь в подобранных словах: менталистов Нового Дрэнта надо и отблагодарить, и простимулировать на новые свершения, и при этом выразить всё так, чтобы это нельзя было представить как обещание определённых преференций. При этом наградить менталистов ещё чем-нибудь обязательно придётся. Но в статусе королевы это проще: титулы, земли, должности, ордены, деньги — немало вариантов. Жаль, менталисты хотят совсем иного, и мне придётся извернуться, наградив их так, чтобы они сочли это достойной наградой, а не откупом из-за их обманутых ожиданий.

Нетривиальная дипломатическая задача. Увы, Элор в этом не помощник. На несколько мгновений застываю, представив его «награду»: стоит он такой прекрасный в лучах солнца на крыльце дворца перед толпой менталистов и объявляет: «Ну, я сначала хотел вам головы пооткусывать во избежание всякого, но вы хорошо себя показали, так что откусывать ничего не буду. Это и есть ваша награда!»

— Кажется, я догадался! — бодрый голос в ухо нарушает неожиданно яркую картинку.

— О чём? — морщусь я, с ужасом осознавая, что неплохо было бы решить проблему с наградами так просто, по-Элоровски.

— Понимаю, почему ты никак не можешь написать письмо менталистам!

— И почему же? — поддаюсь я: если Элор захотел пошутить, он пошутит, даже если повода ему не давать, просто он этот повод создаст — не надо создавать для этого повод.

— Потому что вы настолько привыкли лезть в головы, что разучились общаться словами. Переписка — это не для вас.

— И это говорит дракон, за которого я пятнадцать лет писала письма, — картинно вздыхаю я.

— Ну, ты их писала потому, что тебя не устраивало содержание, но я же в этом не виноват. Если бы мне дали лично встретиться с адресатами, я бы сказал всё то же самое, что и написал. Даже больше!

Тяжко вздыхаю: правду говорит, чистую правду!

И, похоже, не успокоится, пока я не встречусь с Наей, Толисом и Дербеном.

Как ни странно, едва я решаю действительно отправиться во дворец Аранских, нужные слова находятся будто сами собой.

Завершив многообещающее, но ничего не обещающее послание, я со вздохом касаюсь магкаллиграфических печатей и чётко представляю Адалию. Лист сам собой сворачивается в самолётик, практически растворяется в воздухе.

Взглядом я провожаю его смутный силуэт до двери.

Сижу.

Сердце опять стучит подозрительно часто.

Решительность, где же ты?

Её нет, зато есть Элор. Выпрямившись в кресле, он поднимается и, отодвинув его, протягивает мне ладонь.

— Идём, — Элор мягко, ободряюще улыбается.

Жар его пальцев, сразу сжавших мою руку, почти успокаивает.

Почти.

Глава 46

Продолжая пристально и ободряюще смотреть мне в глаза, Элор отводит меня от стола и наших кресел. Вокруг достаточно свободного пространства, и огненно-золотой вихрь охватывает нас, пробивая пространство.

Рывок. Элор обхватывает меня за талию. В момент выхода распахивает крылья, помогая нам удержать равновесие.

Мы твёрдо встаём на чёрных каменных плитах телепортационной площадки. В расстилающемся вокруг парке горят фонари, споря со светом заходящего солнца. Сладко пахнет цветами. Императорский парк во всей красе.

Вечер — не самое лучшее время для встречи, но…

— Идём, — Элор перехватывает мою ослабевшую руку и, устроив её на предплечье, направляется к своей бывшей башне.

— Они живут у тебя? — изумляюсь я.

— В нашей башне, — поправляет меня Элор. — Это же близкие тебе люди, я подумал, им будет приятнее жить в месте, долгие годы бывшем твоим домом. Первые три этажа переделали для их удобства.

Да, вряд ли удобно жить в гостиных.

Слева между стен живой изгороди мелькают красные мундиры патрульных.

Мы с Элором идём к башне, как ходили много лет до этого, возвращаясь со службы, только теперь я иду не на полшага позади, а рядом, и Элор держит меня за руку.

Когда-то это казалось невозможным.

Когда-то так открыто идти рядом с ним хотелось.

И вот я иду. Подол едва уловимо шуршит от соприкосновения с ногами.

Всё так странно, будто нереально…