Секретарь в переплёте

— Тогда в чём дело? Вы проработали в нашей компании больше пяти лет, зарекомендовали себя хорошим специалистом и ваша работа меня более чем устраивает. — Сюрприз! Оказывается, Дальский отразил смену своего прошлого секретаря. И доволен моим выматывающим, практически круглосуточным трудом. — Давайте обсудим ваши претензии и продолжим работать в прежнем режиме.

Если мы продолжим работать в прежнем режиме, я сдохну от недосыпа.

— Извините, но это невозможно.

Уговаривать? Выяснять причины? Зачем, если можно позвонить в кадры и лишить премии того, по чьей вине Дальский остался без секретаря. На неопределённый срок.

— Вы можете идти.

Под мрачным взглядом Александра Германовича хочется как рабыне из турецких сериалов опустить глаза, голову и, согнувшись, пятиться спиной, пока не упрешься в спасительную дверную ручку из коллекции Geometric пафосной итальянской фирмы. Замена которой, кстати, стала моим первым заданием на должности секретаря Дальского — акционера и генерального директора «Олд-Арна».

Стоит мне вернуться за свой стол, как начальничья дверь распахивается и Дальский в несколько уверенных шагов пересекает собственную приёмную. И выходит. Я даже знаю куда. Проблема в том, что по пятницам рабочий день кадровиков заканчивается на час раньше, а значит вся правая часть коридора на втором этаже сейчас пустует и не может ответить на обоснованные претензии высшего начальства.

«Ты как?».

Мессенджер высвечивает счастливое Полинкино фото в свадебном платье. И неважно, что платье продано, сама Полина развелась, а с фото её разделяют десять набранных килограмм.

Ответив смайлом с поднятым кверху большим пальцем, неуловимым движением я бросаю телефон в приоткрытый ящик стола. Как раз вовремя — Александр Германович возвращается к себе, не удостоив меня и взглядом. Выдохнув, я расправляю плечи и выпрямляюсь.

Искусство съёживаться в его присутствии я приобрела на второй неделе работы после бесконечных «переделать», «перенести» и молчаливого, но от этого не менее красноречивого, презрения. Дальский не позволял себе орать, на работе точно, но это ему и не требовалось. При необходимости яркие голубые глаза итак выражали всё — от бесстрастного одобрения до холодной ярости. Хотя чаще всего смотрели на мир и подчинённых безразличным, уверенным в нашей профнепригодности, взглядом.

И сейчас, в резкой походке и более отрывистых, чем обычно, движениях прослеживается то самое, профессиональное, раздражение.

Слава Богу, что через двадцать минут это перестанет быть моей проблемой! Хватит, наработалась по горло. Кто бы мне сказал пять лет назад, что я стану увольняться с такой же радостью, с какой тогда подписывала трудовой договор, назвала бы его идиотом.

И ведь меня ничего не смущало!

Ни дёрганные движения сотрудников, ни трижды выпавшая из рук кадровички Ани ручка, ни взгляды искоса. Гораздо больше меня волновало «Бессрочный» в заголовке подписанного трудового договора. Редкое явление для тех, кто хочет нанять секретаря — гораздо чаще мне встречалось «серая зарплата», «все так работают» и «больничный за свой счёт».

Ведь кто не хочет после института хорошую работу? Все хотят, но если в твоём приложении к диплому одни «отлично», то соглашаться на просто хорошую уже неинтересно. Амбиции учебного успеха бьют по темечку, заставляя искать в вакансиях «карьерный рост» и слать резюме в известные на рынке компании.

На это попалась и я, к счастью, вовремя очнувшись от перспективных, но больше похожих на мыльные пузыри, грёз. Мне повезло получить ответ от «Олд-Арна», крупнейшей компании в округе, когда-то начинавшей с производства металлоконструкций, а сейчас не торгующей разве что едой.

На тот момент казалось, что повезло.

Пока я не встретилась с беспристрастно-оценивающим взглядом Дальского, от которого кадровичка Анечка мной и прикрылась, сославшись на много дел и «дальше ты тут сама разберёшься». И я разбиралась. Долго разбиралась, с огоньком! Пройдя путь от, восторженной первой работой, студентки до нервного, без веры в чудо, секретаря. Очень нервного.

— Зайдите.

Холодный голос в трубке заставляет меня тяжёло вздохнуть и с тоской посмотреть на время. Ещё каких-то десять минут. Надо просто потерпеть, выслушать всё, что Дальский решит мне высказать и напрочь стереть из памяти сине-зелёный логотип «Олд-Арна».

— Вызывали?

— Садитесь, — Александр Германович снова снимает очки и смотрит на меня своими невозможными глазами.

Конечно, я сажусь. И нет, не потому, что дрожат колени. Просто не могу отказать ему в последней просьбе. А то, что на самый край стула и выпрямив спину так, как не снилось и английской королеве, так это потому, что пора домой — рабочий день почти закончен.

— Я предлагаю вам повышение заработной платы в полтора раза, премию по итогам года и пять дополнительных дней к отпуску, — он впервые вполне по-человечески усмехается. — За вредность.

— Благодарю вас, но вынуждена отказаться. Я уже нашла другую работу. — Под его взглядом и соврать не грех.