Секретарша бандита

Нехотя вынув мобильник из кармана куртки, Малик жмет кнопки и подносит гаджет к уху. Вырываю из его руки и отхожу, выставив перед собой ладонь. Прослушав три гудка, замираю на месте от голоса, который вибрацией ползет мне под кожу.

— Что случилось?

Сглотнув, прикусываю губу. Больно. Вижу его перед глазами. Сурового, сильного, циничного. С прожигающим взглядом голодного хищника, который точит нож, чтобы вскрыть Камиля.

— Ты случился, — всхлипываю, спиной прижавшись к стене.

Ризван замолкает. Слышно только его рваное дыхание разъяренного стервятника.

Малик выходит из квартиры, тихонько прикрыв дверь. Он понимает, что лишний в этом разговоре. Ему и так от босса по шее достанется за этот звонок.

— Как ты можешь, Риз? — давлю сквозь слезы. — У нас с тобой сын. Я рожала его в муках. Была на грани смерти. Саид Махдаев убил Олега. Держал меня в плену, запрещая ухаживать за ребенком. Используя меня как дойную козу. А теперь я обязана жить в твоем плену. Снова! — срываюсь на хрип и сползаю по стене на пол. — Мне так плохо. Я чувствую себя одинокой, потерянной, разбитой, униженной. А ты думаешь лишь о том, что пришлось опустить голову перед Ильясом. Понимаю, была задета твоя гордость. Но разве мы не стоим таких жертв? Я? Наш сын? Твой сын, Ризван!

— Что ты предлагаешь?! — вдруг срывается он диким зверем, отчего я вздрагиваю. — Забыть о мести?! Встретиться и продолжать жить как ни в чем не бывало?! Я так не могу, Роксана! Сначала я разберусь с этим шакалом, а уже потом вернусь в семью… — Резкий вздох с утробным рычанием. — Малик за вами приглядит. Доставит вам все, что нужно.

Я утираю слезы и шепчу:

— Неужели ты даже не хочешь взглянуть на него? Взять на руки? Ты же собирался быть со мной при родах. Что изменилось?

— Все изменилось! Я не могу дать слабину. Не сейчас, Роксана.

— Ты боишься, — догадываюсь я.

— Да! — не спорит он. — Я боюсь. Что если увижу вас, то уже не отпущу. Я наплюю на месть, сгребу вас и увезу. И мы будем всю жизнь бежать, оглядываться и бояться каждого шороха. Махдаев не остановится. Никогда. Пока он дышит. Я сделаю так, что он перестанет дышать. Тогда я успокоюсь.

Я протяжно выдыхаю, прикрыв глаза.

— Он так сладко урчит, когда засыпает, — произношу с улыбкой. — Как котенок.

— Все, Роксана. Мне пора.

Ризван сбрасывает звонок. Он даже не спрашивает, какой он, наш сын, на кого похож, не болеет ли. Его заботит только его душевное равновесие.

Стиснув зубы, швыряю телефон в стену и, запустив пыльцы в волосы, опускаю лицо.

Я полюбила монстра.

Малик дает мне минут пять — остыть. Потом поднимает под мышки и уводит в комнату. Советует поспать. Гарантирует, что здесь мы в безопасности. Нужно лишь подождать, и Ризван заберет нас.

Заберет. Я не сомневаюсь. Когда ему будет угодно. Он не тот человек, с которым можно построить уютный быт: по вечерам семьей собираться за ужином, выезжать на пикники в хорошую погоду и печь блинчики по воскресеньям. Я всегда это знала. А те несколько месяцев были лишь затишьем перед бурей. Отпуском, давшим Ризвану отдохнуть и набраться сил для новых свершений.

Мои мечты о тихом семейном счастье никогда не осуществятся. Сегодня на нас давит Саид Махдаев, завтра будет кто-нибудь другой. Объявится, как Камиль. Тот, о ком я даже не знаю. А самое страшное, что я боюсь узнать о бывших женщинах Ризвана. Вдруг у него уже есть дети! И когда-нибудь на пороге нашего дома появится дама, претендующая на алименты и отцовский вклад в воспитание ее чада. Я же умру от ревности!

Послеродовая депрессия… Что если это она? Я читала, как сходят с ума женщины, заточенные в четырех стенах с малышом. Перестают ухаживать за собой, не испытывают влечение к мужу, заедают пустоту сладостями и во всем видят мрак. Самые уязвимые для сектантов и представителей торговых брендов с их колоссальными скидками «Только сегодня и только сейчас».

Я уже не знаю, что думать. Я бы хотела позвонить Олегу, но уже слишком поздно. Его больше нет. А вместе с ним исчез и целый этап моей жизни.

Я все чаще думаю о детстве. О том детстве, что пахло простотой. Я не понимала, почему взрослые не могут жить дружно. Почему ссорятся из-за мелочей. Почему не уступают друг другу, чтобы сохранить отношения. Задавалась вопросом, неужели им нравится так жить, на нервяке? Теперь знаю, что совсем не нравится, но по-другому не получается. Мы влюбляемся в свои полные противоположности. Не можем с ними ужиться и не можем без них. Отсюда и вытекают все проблемы.

Проще всего развестись. Но, по-моему, так делают только слабаки. Одно дело, когда женятся рано, совсем юными, еще не познавшими себя и не обретшими твердый взгляд на жизнь. Совсем другое — когда ты взрослая, состоявшаяся личность. Бросить любимого, потому что тебе не понравился его тон, или он, чтобы не ранить тебя, что-то утаил, это как минимум — идиотизм. А я не идиотка. Я знала, с кем связываюсь. Меня никто не держал возле него насильно. Во всяком случае, он меня отпускал. Я сама не ушла. Смысл теперь выставлять его чемодан за дверь, менять замки и показывать ему средний палец? Мне же не двенадцать!