Секретарша из романа

Он поворачивается ко мне, улыбаясь, и по какой-то причине от этой улыбки у меня перехватывает дыхание.

– Можешь им грубить. Обещаю тебе, ты никак не пострадаешь.

– Пострадает моя репутация, – я приподнимаю бровь. – Вы ведёте себя так, вы демонстрируете авторитет. Я поведу себя так, и меня посчитают бессердечной сукой.

Мистер Райзингер качает головой.

– Уж ты-то должна знать, что единственный верный способ бороться с двойными стандартами – это удар с разворота, прямо в лицо, – он делает наглядный жест.

– Да, замечательно. Будем решать проблемы с помощью насилия. Этому вы тоже научились во время вашего семинара по женским исследованиям?

Он откидывается на спинку кресла.

– Дело твое. Думаешь, мисс Эмма Пил [8]  переживала из-за «стеклянного потолка» [9]? Да никогда. Пробилась прямо сквозь него.

– Да уж, я не собираюсь принимать жизненные советы от людей, которые борются с преступностью в обтягивающей коже и на четырёхдюймовых каблуках, – я встаю. – Хорошо поговорили, ничего не скажешь.

Он цокает языком.

– Столько предубеждений. Я отправлю вас на этот семинар, миз Бёрнс. Может, кое-чему да научишься.

*** 

Время позднее, но я в ударе. Как бы сильно я ни ненавидела саму идею засиживаться на работе, бессмысленные электронные таблицы – именно то, что мне сейчас нужно. Под Ники Минаж я перехожу от строчки к строчке и действительно начинаю расслабляться.

Пока кто-то не тянется мне через плечо, и, как и положено совершенно нормальному взрослому и зрелому человеку, не выдёргивает из ноутбука мои наушники.

MY ANACONDA DON'T – MY ANACONDA DON'T – (Моя анаконда не – Моя анаконда не –)

Я захлопываю крышку, заглушая музыку.

– Я думала, вы уже ушли домой, – я стараюсь вести себя невозмутимо, несмотря на то что у меня только что чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Мистер Райзингер прислоняется к моему столу, как будто так и надо, и его бедро оказывается где-то в трёх миллиметрах от моего плеча. Я стараюсь не смотреть на него, но кроме как на табличку с моим именем на столе смотреть больше не на что. Если я открою ноутбук, заиграет Сэр Миксэлот. Я уже в полной заднице, и следующие слова, которые вылетят изо рта мистера Райзингера, почти наверняка будут включать фразу «у детки есть, за что подержаться» [10], но я должна хотя бы постараться свести ущерб к минимуму.

– Я бы скорее принял тебя за девушку, которая слушает Тейлор Свифт, – говорит он, впиваясь пальцами в край стола, и улыбается мне сверху вниз. – Приятно знать, что ты всё ещё можешь меня удивить.

– У меня есть слои, – говорю я ему, продолжая пялиться в пустоту. – Не все такие одномерные как вы.

Он усмехается.

– Все уже ушли, так что я закрою глаза на нарушение политики компании, но не позволяй стажёрам видеть тебя в наушниках. Ты знаешь, какие они.

– Люди, совершающие ошибки? – я поднимаю на него глаза и улыбаюсь с прохладцей. – Какой кошмар, не правда ли?

– Я знаю только, что мне бы не сошла с рук и половина того дерьма, которое они выкидывают. Не тогда, когда я был в их возрасте, – он качает головой. – Это поколение считает, что все им чего-то должны.

– Знаете, поколение бейби-бумеров [11]  думает то же самое о нас, – я поднимаю степлер, затем кладу его обратно на стол. – А Великое поколение говорило то же о бейби-бумерах. А...

– Да, да, все ужасны, – нетерпеливо перебивает он меня. – У тебя есть, что надеть на автограф-сессию?

Мне требуется секунда на то, чтобы поспеть за его мыслями.

– Эм… Я не вполне уверена, что от меня ожидается.

– Что ж, ты должна выглядеть успешной, – его глаза блуждают по моему телу, и у меня против воли перехватывает дыхание. – Так что… знаешь, не это.

Он опускает руку в карман и достаёт бумажник, который один наверняка стоит больше, чем весь мой гардероб. Издав задумчивое хмыканье, он вытаскивает карту и бросает её на стол передо мной. Могу поклясться, что при этом она издаёт резкий глухой стук. Можно подумать, она сделана из обсидиана.

– Приобрети себе несколько хороших нарядов, – говорит он. – По крайней мере, пять или шесть. Если всё пройдёт хорошо, я ещё успею зарегистрироваться на конференцию, которая намечается в Остине.

– Эм, – я поднимаю карту, чувствуя, что он ещё не закончил. – Хорошо. Я правда не….

– Деньги не проблема, – говорит он, делая пренебрежительный жест, – разумеется.

Я смотрю на него снизу вверх. Он улыбается, как будто знает, насколько он сейчас невыносим.

– Разумеется, – повторяю я за ним. И затем улыбаюсь ему в ответ –иногда просто ничего не могу с этим поделать.

Он мгновение удерживает мой взгляд, и, не осознавая этого, я открываю рот, чтобы заговорить:

– Спасибо, Эдриан.

Сначала он никак не реагирует. Затем его глаза чуть расширяются. Я уверена, что не придумываю этого: когда он удивлён или находится в замешательстве, его лицо кажется мягче. Не знаю, почему я это сказала. Не знаю, почему назвала его Эдрианом. Я даже не думаю о нём в таком ключе, хотя теперь, по-видимому, думаю.

– Что ж, хорошо, – внезапно говорит он, отталкивается от моего стола и устремляется дальше по коридору. – Не проблема. Это деловые расходы.