Секретарша из романа

Праведный гнев. Яростное стремление защитить. Две эмоции, которые до сегодняшнего дня я бы никогда не приписала своему боссу.

Уже на полпути к кассе я вдруг замечаю экспозицию белья.

Шёлкового белья.

Я никогда раньше не носила шёлкового белья. Хлопковое – по большей части купленное на распродажах – меня всегда более чем устраивало. Но сейчас, когда я сжимаю в своей маленькой ручке чёрную карту Американ Экспресс, принадлежащую Эдриану Райзингеру, было бы почти грешно не купить шёлковое белье.

Ну в самом деле, разве можно носить эти наряды поверх моего старого, поношенного нижнего белья? Нет, это никуда не годится. Значит, шёлковое белье.

Выбрав несколько пар – красные, чёрные и девчачье розовые, – я направляюсь к кассе. У кассира у самой роскошные формы, и я это ценю. Она делает комплимент моему выбору, и когда я протягиваю ей карточку мистера Райзингера, чтобы оплатить покупки, она поднимает на меня глаза и загадочно улыбается.

– Что ж… должно быть она вам и правда понравилась, а? – спрашивает она.

– Эээ, – я бросаю взгляд на новую одежду, затем снова на девушку, – …она?

– Ноч... ночнушка… – её глаза расширяются. – О, чёрт. Мне так жаль. Я просто предположила… он купил её прямо в канун Дня святого Валентина, и я подумала, что он уже подарил её вам. Я надеюсь, что не испортила сюрприз.

Мой мозг тормозит несколько мгновений:

– …он?

– Мистер Райзингер, – говорит она и кивает на карту, которую только что мне вернула. – Ваш, ээ… ваш парень, я полагаю. Или, знаете, как бы там ни было. Я не осуждаю.

Я с усилием сглатываю, несмотря на то что у меня внезапно пересохло в горле.

– Он купил, аа…, ээ…, ночнушку здесь? – наконец выдавливаю я.

Она кивает, нервно покусывая губу.

– Если можно её так назвать. То есть, она, милая, конечно, но не слишком практичная, – у неё вырывается нервный смешок. – Господи, мне очень, очень жаль. Мне следовало держать рот на замке. Пожалуйста, не говорите ему ничего: моя начальница убьёт меня, если подумает, что я его спугнула.

– Всё хорошо, правда. Он должно быть решил приберечь её для другого особенного случая. Я ничего ему не скажу, – я широко улыбаюсь, и она немного расслабляется, поскольку явно переживает, не стала ли она частью какой-нибудь драмы.

Нет ничего удивительного в том, что она предположила, будто кредитка принадлежит либо моему парню, либо моему богатому папику. Всё-таки я не ношу кольца. Но возникает вопрос, зачем было мистеру Райзингеру посещать этот бутик в канун Дня святого Валентина и покупать здесь ночную рубашку.

Хотя это и не вопрос как таковой. И вообще не моё дело. Ничего не знаю о его личной жизни и предпочитаю, чтобы так оно и оставалось. Но мне никогда не приходило в голову, что он может проводить время с, ну,..

С женщинами, которые выглядят как я. Покупать им нижнее бельё, ни больше ни меньше.

Я пытаюсь скрыть своё волнение, пока иду к выходу, поскольку не хочу, чтобы кассир подумала, будто случайно дала мне знать, что он изменяет мне или что-нибудь в этом роде.

Значит, мистеру Райзингеру нравятся полненькие.

Это… это, безусловно, что-то.

Хотя, на самом деле, это неважно. Не имеет значения. Кого волнует, какие у него сексуальные предпочтения? Не то чтобы я собиралась спать с ним. За все эти годы он никогда всерьёз не заигрывал со мной – если бы он хотел меня, конечно же, я бы об этом уже знала. И даже тогда, я бы никогда не стала этого делать. Это ужасная идея. Он токсичен, и его член наверняка содержит какое-нибудь плавящее лицо проклятие, как в «Индиане Джонсе». Достаточно уже того, что я нахожусь с ним в одной комнате.

Но сейчас это просто одна из тех вещей. Вроде «не думай о розовом слоне». Чем сильнее я стараюсь забыть о ней, тем сложнее это сделать.

*** 

Когда я возвращаюсь на работу, Эдриана нет в офисе. На мгновение я впадаю в ступор. Обычно, если кому-то нужно его найти, именно я тот человек, который знает, где он. Я набираю номер секретаря ресепшн на первом этаже, и она высказывает предположение, что он может быть в тренажёрном зале.

Что ж, в этом есть смысл.

Нога моя не ступала туда с того самого дня, как я начала здесь работать. Я предпочитаю заниматься дома, подальше от осуждающих взглядов, особенно если они принадлежат коллегам. Или боссу. Не знаю, что бы сказал Эдриан, увидь он, как я выполняю упражнения, но уверена, что ничего хорошего.

Это место огромно. Клацающий звук моих туфель отдаётся в ушах, пока я пересекаю тренажёрный зал в поисках своего босса. Конечно, он может в данный момент принимать душ или переодеваться, и тогда мне придётся подождать.

Принимать душ. Что ж. Велика вероятность, что в этот самый момент Эдриан Райзингер находится голым в здании, куда я каждый день прихожу на работу.

Это не то, о чём мне следует думать прямо сейчас.

Я узнаю одного из айтишников, когда прохожу мимо беговой дорожки, и машу ему в знак приветствия.

– Привет, – говорит он, тяжело дыша, и вытаскивает из ушей наушники, – что случилось?

– Ты видел мистера Райзингера?

Он дёргает большим пальцем в сторону двойных дверей в задней части комнаты:

– Думаю, он в бассейне.

Вот чёрт.