Секретная агентура

Но год-то надо было на что-то жить, не нахлебником же на шее отца и матери сидеть. Весь август думал, куда податься: на завод – учеником, в магазин – продавцом, а может, в ресторан – официантом?

Все случай решил. В сентябре как-то брел по переулку и увидел плакат, приглашающий в школу актеров-эстрадников. Не попытать ли счастья? Ведь одно дело ему давалось неплохо – свист. Свистел мастерски, такие рулады выводил – заслушаешься. Музыкальный дар позволял высвистывать не только самые модные, но и во многом сложные мотивы. Даже оперные арии получались, особенно «Тореадор, смелее в бой!».

Память сразу подсказала имя: Савва. Была такая популярная звезда в советской эстраде с амплуа – художественный свист. Ее тогда часто транслировали по радио. Да и газеты писали о ее таланте.

«Буду как Савва», – решил Хохлов. И подался в эстрадную студию, ту, что зазывала с плаката.

«Свистуны нам нужны», – сказали ему после прослушивания. И подыскали напарницу, у которой тоже неплохо получалось свистеть. Звали ее Агнесса Шур. На пару их и начали готовить к выступлениям. Через четыре месяца они уже выступали в концертах. Так и объявлял конферансье: «Дуэт Хохлов и Шур!» И неплохо зарабатывали по тем временам – в месяц порой до 900 рублей доходило на каждого. А в начале июня 1941 года они стали лауреатами Всесоюзного конкурса артистов эстрады.

Тут время подошло в армию идти Хохлову, куда он особо не стремился. Хотя его сверстники рвались в авиацию, в военный флот, в танкисты – время-то было предгрозовое. И учиться в военном училище было престижно. Но Хохлов не в армию – в кино рвался сниматься. Тогда эта мечта крепко его держала. И судьба в лице военкоматовской медицинской комиссии благоволила – признали его негодным к армейской службе из-за слабого зрения.

В июле 41-го его ждали опять вступительные экзамены во ВГИК. Перед этим он прошел пробы на роль в фильме Сергея Юткевича «Испытание». Но с фильмом не заладилось. Некие обстоятельства обрушили режиссерский план, и работу «заморозили». Но Сергей Юткевич, добрый человек, порекомендовал Хохлова Марку Донскому, искавшему тогда актера на роль Павки Корчагина для кинокартины «Как закалялась сталь». Надо было уже начинать съемки, а Донской все не мог найти достойного кандидата на главную роль в этом героическом фильме. И тут – Хохлов. Донскому он понравился. И кинопробы получились многообещающие. Вот уже и первую сцену отсняли. Но судьба в этот раз не смилостивилась, а явилась к Хохлову в образе НКВД.

Пригласили его в Московское управление, в один рабочий кабинет. Как он сам вспоминает: «За мной заехали на мою квартиру. И отвезли на Лубянку. С «органами» я никогда не имел никакого дела и сначала подумал, что меня или намерены за что-то арестовать, или предложить осведомительство…» А оказывается, ему предложили войти в состав одной из подпольных групп, которые НКВД готовило тогда на случай занятия немцами Москвы.

Правда, вот насчет осведомительства и «никогда дела не имел с НКВД» – вопрос открытый. В воспоминаниях Павла Судоплатова, начальника разведывательно-диверсионного Управления НКВД, есть существенное замечание: «Перед войной Хохлов в основном «работал» в среде московской интеллигенции». Выходит, сотрудничество Хохлова с НКВД складывалось еще до войны, и скорее по части агентурной работы. Уже и опыт был, и оценивали его перспективно. Поэтому оказался подходящей кандидатурой для подпольных дел. А дела ожидались масштабные.

Агенты для «оккупированной» Москвы

На девятый день войны НКВД, называвшийся тогда НКГБ (народный комиссариат государственной безопасности, с середины июля 41-го вновь ставший НКВД), принял решение о развертывании агентурно-оперативной работы на территории, оккупированной германской армией. Из директивы, подписанной наркомом госбезопасности Владимиром Меркуловым 1 июля 1941 года: «1. Весь негласный штатный аппарат НКГБ, сохранившийся от расшифровки, подготовить для оставления на территории, в случае занятия ее врагом, для нелегальной работы против захватчиков. 2. Из нерасшифрованной агентурно-осведомительной сети также составить отдельные самостоятельные резидентуры, которые должны вести активную борьбу с врагом…»

Весь август и сентябрь 1941 года НКВД СССР занимался проектом разведывательно-диверсионной сети для советской столицы, на случай, если она будет немцу «отдана». Проект был дерзок и смел. Его создатели оказались не лишены творческого воображения и организаторской хватки, соединившей сотни элементов. Если по архивным документам посмотреть на состав созданных тогда подпольных оперативных групп, составлявших основу сети, и на задачи, что им ставились, можно убедиться в том, как чертовски талантливы оказались тогдашние мастера тайных операций. Судите сами, хотя бы на основании справки-отчета об организации диверсионно-террористических групп для Москвы («Московский план»), представленного наркому госбезопасности Лаврентию Берии.