Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945

Не прошло и недели после неудавшихся испытаний, как ко мне явилась Ханна Райч в сопровождении инженера, руководившего работами, и инженер-капитана К. из министерства авиации. Я весь напрягся, ожидая плохих известий, однако, к моему величайшему изумлению, Ханна заявила, что им удалось найти причину обеих катастроф. Дело заключалось в том, что, изучив личные дела обоих летчиков-испытателей, они обнаружили, что никто из пилотов не имел опыта управления скоростными самолетами, а для того, чтобы совладать с большой скоростью этих очень небольших по своим габаритам машин, требовался именно такой опыт. Все трое были убеждены, что причина заключалась только в этом, так как принципиальных конструктивных ошибок обнаружено не было.

В качестве доказательства своей правоты все трое потребовали немедленно провести очередные испытания уже изготовленных изделий. Но здесь имелась одна большая закавыка — наложенный министерством авиации запрет. И с этим нельзя было не считаться. Однако они изъявили готовность обойти этот запрет. Требовалось только мое согласие. Я не знал, что мне делать! Тем более что летчиком-испытателем на сей раз вызвалась стать сама Ханна Райч!

— Ханна! — наконец сказал я. — Если с тобой что-то случится, то фюрер мне лично голову оторвет!

Но эти трое не сдавались, продолжая бить по моим слабым местам, апеллируя прежде всего к известному правилу, которое гласило: «В случае необходимости каждый солдат обязан брать на себя ответственность и действовать даже вопреки приказу!»

Скрепя сердце я согласился. Коменданта аэродрома мы решили застать врасплох, сказав, что разрешение на проведение новых испытательных полетов нам дали устно.

Никогда еще мое сердце не билось столь учащенно, как на следующий день, когда над головой Ханны Райч защелкнулся обтекатель из плексигласа, а моторы взревели. Старт и отделение «Фау-1» от самолета-носителя прошли как по маслу.

«Да, эта женщина умеет летать!» — подумал я, наблюдая за ее лихими виражами.

Наконец она устремилась вниз, и от охватившего меня напряжения по моей спине побежали капли пота. Если бы у меня было десять рук, то я держал бы десять кулачков за ее удачу! Поскольку посадочную полосу окутало плотное облако пыли, то мы поспешили к месту посадки и подняли счастливую Ханну на руки.

— Все отлично! — были ее первые слова.

За ней испытательные полеты продолжили наши двое пилотов, и все они проходили удачно. Всего было сделано двадцать стартов, которые подтвердили правильность идеи и конструкции.

Когда я доложил фельдмаршалу Мильху о том, что в испытательных полетах «Фау-1» приняла участие сама Ханна Райч, то он заметно побледнел.

— Это могло стоить вам головы! — мрачно изрек фельдмаршал.

По счастью, это его замечание не стало пророческим. Как бы то ни было, разрешение на дальнейшие работы над изделием и обучение пилотов мы получили.

Наше маленькое предприятие буквально штамповало одну машину за другой. Мы создали еще восемь вариантов пилотируемой «Фау-1», двадцать двухместных учебных моделей для курсов пилотажа, а потом приступили к выпуску боевых машин. Добровольцев, желавших принять участие в боевых вылетах, у меня хватало. Я подобрал из ребят своей части особого назначения тридцать человек, закончивших курсы пилотов, а кроме того, во Фриденталь прибыло еще шестьдесят выпускников летных училищ люфтваффе. Можно было начинать!

Для проведения обучения я запросил у соответствующей службы министерства авиации топливо из расчета по пять кубометров авиационного бензина на каждого пилота. Трудно в это поверить, но данную последнюю твердыню мы так и не взяли! Проходила неделя за неделей, а дело с места практически не сдвигалось. Сначала нам выделили всего десять кубометров горючего, а потом еще пятнадцать, но в целом обещанные объемы топлива так и не были предоставлены. Я бегал от одной инстанции к другой, но кроме обещаний и заверений, что в будущем все будет исполнено, выбить горючее мне так и не удалось.

Осенью я сдался окончательно — на фронтах стало наблюдаться заметное ухудшение положения, и мне пришлось примириться с жестокой действительностью. Все наши тактические расчеты и конструкторские разработки оказались напрасными. Пилотируемой «Фау-1» так и не удалось выбраться из беспилотной стаи своих сородичей! Постепенно все работы, в том числе и по предоставлению пилоту хотя бы крошечного шанса на спасение, были свернуты. Добровольцы по большей части остались со мной. Однако я не мог предложить им проведение воздушных операций, и они один за другим переходили в мои батальоны.