Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945

Помимо препарата, вызывавшего зубную боль, несомненно, мне давали сильное слабительное и яд, очень сильно раздражавший слизистые оболочки. Из-за этого нос у меня был забит свернувшейся кровью, десны кровоточили, а кишечник горел, словно в огне. Врач не смог скрыть своего удовлетворения, заметив симптомы кровотечения в моих внутренних органах.

Им внушили под гипнозом, что они должны подвергать меня пыткам, пока я не лишусь разума и в конце концов не умру, причем это нужно было делать таким образом, чтобы ничего нельзя было потом доказать и чтобы все мои жалобы можно было объяснить самовнушением. При этом они должны были выражать свое сожаление по поводу моих страданий. О жалости и речи быть не могло. Стремясь достичь своей цели и подвергая меня невыносимым мукам, они даже испытывали удовлетворение. Никому не приходило в голову, что они занимаются недостойным делом. Приведу пример. Однажды я разрешил одному из санитаров, в ответ на его просьбу, взять у меня стул, когда он дежурил ночью. Этот стул был гораздо удобнее того, на котором ему приходилось сидеть. Когда же этот стул принесли назад, оказалось, что на его обивке, до этого совершенно чистой, появилось грязное пятно. Доктор Джонс потерял свою авторучку и очень расстроился, поскольку во время войны купить новую было невозможно. Я случайно обнаружил ее на тропинке. Врач был несказанно рад. Чтобы выразить свою благодарность, он принес мне новое лекарство от болей в животе – в нем содержался сердечный яд. Доктор Филлипс однажды пришел на работу ужасно расстроенный – его сын был плену у японцев, а британские газеты опубликовали рассказ о том, как ужасно обращаются с военнопленными в Японии. Я сказал, что все это, наверное, пропагандистские трюки, поскольку ни в одной стране так хорошо не обращаются с военнопленными, как в Японии, приведя пример немецких пленных, захваченных японцами в Первую мировую войну (в Циндао и на тихоокеанских островах, принадлежавших Германии. – Ред.). Это его успокоило, и он поблагодарил меня. (В ходе Второй мировой войны отношение японцев к пленным было, мягко говоря, негуманным. Многие пленные погибли. – Ред.) Доктор Филлипс также прислал мне новое лекарство, которое рекомендовал принимать. В нем тоже содержался сердечный яд. Таким образом, дружеские услуги с моей стороны были лишь поводом для новых мучений.

Вскоре у меня начались сильные боли в ногах. Поскольку врач не смог скрыть своего удовлетворения при виде этого, я сделал вывод, что они были вызваны искусственно.

Ни одна посылка из дому, из тех, которые присылали мне на Рождество, до меня не дошла. Когда я был в Абергавенни, доктор Джонс принес мне дюжину яблок по случаю праздника. Они были присланы из Германии несколько месяцев назад, но мне их не давали. Он пожелал мне счастливого Рождества и скорой встречи с семьей. Все яблоки были обернуты в цветную бумагу и уложены в коробочку, какие дарят на Рождество. Когда я осмотрел яблоки, то увидел в них дырочки от игл – в них впрыснули горячий яд.

Они использовали и другие способы расшатать мне нервы. В английских газетах появлялись статьи, в которых меня обвинили в бесчеловечном обращении с заключенными. Это было столь же несправедливо, как и все, что публиковалось в газетах, попадавших мне в руки, о других лидерах национал-социализма».

Примечания. – Часовые. – Полтора года и год. – Книги. – Грэм. – Скотт. – Сожаление по поводу того, что меня окружают (далее в оригинале буква j – видимо, Гесс имеет в виду евреев (Jew). – Ред.). – Арестован. – Допрос. – Возможно, это не так? Забытый результат инъекции. – Газеты, не сообщавшие о том, что немцы голодают. – Пытки животных. – Посылка с сигарами. – Бурен[16].

Сочинение Рудольфа Гесса читается как бред сумасшедшего. Заместитель фюрера знал, что его будут судить как военного преступника и, возможно, хотел создать впечатление не совсем нормального.

Можно не сомневаться, что какое-то время он действительно страдал от потери памяти. Но амнезия бывает и без потери рассудка. Вполне возможно, что к тому времени, когда Гесса привезли в Нюрнберг, он уже был слегка помешанным. Однако, когда англичане захватили его в плен, симптомов душевной болезни у него никто не заметил. Лорд Бивербрук, посетивший Гесса через несколько недель после его прилета, не сомневался, что он находится в здравом уме. Но Гесс обещал Гитлеру, что будет симулировать сумасшествие, и если он действительно это делал, то его разум вполне мог помутиться. Если человек долгое время притворяется сумасшедшим, то в конце концов может стать психически ненормальным. Заточение и одиночество также могли оказать разрушительное влияние на неустойчивую психику Гесса.