Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945

К тому времени я уже четыре года находился в руках сумасшедших и подвергался их издевательствам, не имея возможности сообщить об этом кому бы то ни было. Я не смог убедить в этом швейцарского посланника, не говоря уж о том, чтобы просветить этих сумасшедших, в каком состоянии они находятся. Это было хуже, чем находиться в руках уголовников, поскольку у тех в самом дальнем уголке мозга еще остается способность мыслить здраво, а в самом дальнем уголке сердца еще сохраняются способность к сочувствию и остатки совести. Но у моих сумасшедших ничего этого не было – в этом я был уверен на все сто процентов. Но самым худшим было то, что врачи применяли свои знания для приобретения самых изощренных пыток. Таким образом, все эти четыре года я находился без помощи врача, поскольку окружавшие меня люди, которые носили это звание, лишь усиливали мои страдания и делали все, чтобы мне стало хуже. Точно так же я был все это время и без лекарств, ибо то, что мне давалось под этим названием, служило той же цели и, кроме того, содержало яд. Перед моим садом ходили взад и вперед сумасшедшие с заряженными винтовками, сумасшедшие окружали меня в доме, когда я отправлялся на прогулку, сумасшедшие шли впереди и позади меня – все в форме британской армии, – и мы встречали колонны обитателей расположенного поблизости сумасшедшего дома, которых вели на работу. Мои спутники жалели их, не понимая, что принадлежат к их числу, что врач, возглавлявший госпиталь, где содержали меня, и руководивший одновременно этим сумасшедшим домом, должен был уже давно стать своим собственным пациентом. Они не понимали, что сами вызывают жалость. Я искренне жалел их – достойных людей, превращенных в преступников.

Впрочем, евреев это не волновало – они так же мало тревожились об этом, как и о короле Великобритании и ее народе, ибо позади всего этого стояли евреи. Если вероятность не подтверждает этого, то подтвердит нижеприведенный случай. Один еврей дал мне книгу, в которой рассказывалось о том, какие невыносимые страдания он перенес в Германии. Мне приносили отчеты британских консульств о том, как в Германии относятся к евреям. Все они были составлены со слов евреев. Доктор Дике сказал мне, что мои навязчивые идеи были порождены издевательствами над евреями, которые лежат и на моей совести. Я ответил, что в мои обязанности не входило решать, как немцы будут относиться к евреям. А если бы даже и входило, то я сделал бы все, чтобы защитить мой народ от этих преступников, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Лейтенант шотландской гвардии А.-С, который охранял меня от имени короля, однажды сказал: «К вам здесь относятся так, как в гестапо – к политическим заключенным!» При этом разговоре присутствовали доктор Дике и санитар, сержант Эверетт, которые с улыбкой согласились с этим мнением[15]. Они забыли о своих ролях, ибо мне всегда говорили, что мои страдания порождены моим воображением. Врач и офицер вскоре после этого были переведены в другое место.

Я не мог себе представить в то время, что евреи, чтобы получить материал для пропаганды против Германии, дойдут до того, что заставят охранников немецких концлагерей обращаться с теми, кто содержался там, так же, как это делали в ОГПУ. (ОГПУ существовало с 1923 по 1934 г., когда оно было упразднено; было создано ГУГБ в системе НКВД; в феврале 1941 г. НКВД был разделен на НКВД и НКГБ, в июле 1941 г. объединены, в апреле 1943 г. снова разделены. – Ред.) И в этом им опять же помог неизвестный препарат. Когда же я спрашивал себя – по каким причинам меня подвергли подобному обращению, я давал такой ответ: во-первых, британское правительство подверглось гипнозу с целью лишить меня разума. Если его начнут упрекать в том, что оно не приняло моих мирных предложений, меня можно будет выставить на всеобщее обозрение в качестве сумасшедшего. Во-вторых, евреи или неевреи, подпавшие под их влияние, решили отомстить мне за то, что национал-социалистическая Германия защищала себя от евреев. В-третьих, они хотели отомстить мне за то, что я сделал попытку слишком рано закончить войну, которую евреям с таким трудом удалось развязать, не дав, таким образом, им достичь своих военных целей. И в-четвертых, они хотели помешать мне опубликовать этот отчет, в котором я разоблачаю их методы.

Зубная боль не проходила еще много месяцев. Я уже с трудом переносил ее и совершенно не мог спать. Это была самая настоящая пытка. Врач постоянно возражал против пломбирования зубов; когда же я настоял на этом, появился дантист. Он не хотел рвать больные зубы, а предлагал запломбировать их, и только тогда, когда я заявил, что уже не могу терпеть зубную боль, но соглашусь только на то, чтобы был удален всего один зуб, этот зуб был вырван. Это был тот самый зуб, который давал самую сильную боль. Теперь же, когда она стала терпимой, мне удалось восстановить свой вес до обычного уровня.