Секретная папка СС

Миссис Моррис, не затягивая паузы, выдала место расположения координат. На доли секунды Фильчиган тут же обрадовался ответу женщины, но вдруг предшествующее радости его настроение сменилось на более озадаченный вид. Его загадки хоть и приоткрыли часть завесы, так как данные надгробия оказались вполне координирующими числами. Конечно, если здесь нет ошибки в расположении этих цифр как шифра предположенным социологом, то координаты явились действительным местом их вероятной разгадки.

– Спасибо, миссис Моррис, вы мне очень помогли, – сказал вежливо Фильчиган.

– Подожди, подожди, Эндрю, – зачастила женщина. – …Ну как там в России?..

– В России? – многозначительно Фильчиган пожал плечами, он вспомнил гитариста, которого задержали милиционеры, хотя в Портсмуте на одном из участков Хай-стрит он случайно обратил внимание на мужчину, перебиравшего струны на гитаре с «откусанным» верхом возле грифа и бурчавшего песню собственно на виду у прохожих, гулявших по аллее, натянув на себя ковбойскую шляпу, усевшись как шаолиньский боец перед очищением Силиао Линьхунь[7], напевал о каких-то местах, которые ему были когда-то знакомы, возле одного паркового дерева, почти рядом со скамьей. Припомнился русский актер по имени Михаил.

– Да так, обычные люди, как мы, – поделился он с тетей, – не больше, не меньше. Но, я думаю, знаете, миссис Моррис, – задумался на мгновенье социолог, – мы, американцы, все же здесь жили бы немного лучше, – пессимистически закончил он, чтобы не продолжать растягивать разговор, ему не терпелось поделиться новостью с товарищем, заранее предполагая его выражение лица, точнее, пришедшего его замешательствов том, что они еще остаются.

Однако, попрощавшись с тетей, Фильчиган, вернувшись в номер, поделившись с Нильсоном своим планом о продолжении расследовать загадочные места скорее сам, про себя подивился реакции педагога по физике.

– Отлично! – казалось, Бенджамин Нильсон обрадовался, – теперь нам только осталось узнать о тайнах самой Вселенной! Андре, ты не представляешь это же сама находка для меня, врата в потусторонний мир, врата… Звездные врата, а вдруг мы очутимся на пустынной планете или, наоборот, нас встретят озлобленные озабоченные аборигены-мутанты…

– Как миссис Тракинг?! – Андреас почувствовал ноту сарказма в Нильсоне и решил смягчить его пыл, кинув какую-нибудь шутку. Но наилучшим вариантом в его голову пришла мысль напомнить о его жене, которую тот очень любил, несмотря по его рассказам на нее злореканий, что казалось, действующим, Нильсон тут же замолк.

– Бен, ты, наверное, насмотрелся триллеров по телевизору, раз у тебя такое впечатление, как нашему путешествию… – сказал Фильчиган.

– Я не знаю, Андреас, – Нильсон тяжело вздохнул, помотав головой, – к чему ведет наше путешествие. Конечно, американцам частично известно о таком месте, как Тартария, что это неприветливая территория и, допустим, там скрывается нечто неведомое, которое может открыть нам мир, который нам также поможет подать нечто неопознанное. Но, честно, мой друг, миссис Нильсон намного интереснее, чем мотание по закоулкам неизвестной области, да еще и России…

Нильсон хотел еще что-то дополнить в своем упоенном красноречии, но не стал, посчитав это бессмысленным, да и не желательным.

Но Фильчиган знал, чего ему не хватает, что его может побудить к продолжению путешествия. За многие годы их знакомства он практически изучил учителя по физике, ведь недаром Фильчиган оканчивал курсы психоаналитики, включавшиеся в систему кафедры по культурологии.

– А вдруг это научный прорыв?! – уточнил он в шутку.

– Да? – отмахнулся Нильсон, понимая, что тот желает его утешить. Но американского путешественника ничто не заставит с уклоном самоанализа изменить своему решению, да и путь практически пройден до половины, хотя, казалось, этот путь еще только приходится начинать сначала.

– И где это находится – Голубино? – с небольшим нежеланием, но прозорливостью рассеянного человека решать все самостоятельно Нильсон был готов на новые испытания.

* * *

В зале рейхсканцелярии нацистской империи Гитлер в позе наклонившегося папоротника внимательно, с углублением изучения на карте местности находился в решительном пребывании. Большая геополитическая карта, имевшаяся в рейхсканцелярии под протоколом «Гросесрайх» предопределяла меркантильность фюрера.

– Мой фюрер! – отчеканил, едва показался, войдя в помещение, Баке.

– Йозеф, – переключился на него Гитлер, но вновь обратился к карте. Ткнув в одно из мест на карте, вновь обратился к вошедшему немцу: – Меня тут сейчас заинтересовал один вопрос: как обстоит дело по внедрению наших людей по северо-восточной части Советского Союза?

– Мой фюрер, рейхсфюрер сейчас обладает некоторой информацией и считает, что советские силы недостаточны для отражения германским войскам.

Гитлер задумался. Убрал палец с поверхности стола, отошел от него, о чем-то размышляя. Что сейчас творилось в голове пятидесятилетнего человека, раненого в душе, не могущего определить свою личностную фракцию, можно было только догадываться.