Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов

Накал внутрипартийной борьбы за власть все возрастал. Обе стороны пытались использовать чекистов для того, чтобы следить и компрометировать. Многие не выдерживали: в 1925 г. отмечена масштабная эпидемия самоубийств среди коммунистов.[235] Решающим полем боя стал XIV съезд партии, состоявшийся во второй половине декабря в Москве. К нему активно готовились обе стороны. Зиновьев рассчитывал на проведение съезда в Ленинграде (на этот счет было принято решение заранее), где он планировал сопровождать его проведение мощной кампанией в печати, рабочими демонстрациями, массовыми митингами и резолюциями в поддержку «Новой оппозиции». Однако Бухарин и Сталин сумели добиться на Октябрьском пленуме 1925 г. решения об открытии съезда в Москве, а на первом заседании съезда при поддержке большинства делегатов настояли на отказе от переноса съезда в Ленинград. Перед съездом Бухарину, Рыкову и Сталину удалось перетянуть на свою сторону Угланова, возглавлявшего Московскую парторганизацию. И здесь Сталин вновь выступил успешным учеником Зиновьева. Как тот некогда тайно перетягивал на свою сторону видных троцкистов (Андреева, Бубнова и др.), так теперь Сталин и Бухарин за спиною Зиновьева переманивали в свой лагерь зиновьевцев. Именно так случилось с Углановым. Бажанов свидетельствует: «Угланов работал в 1922 году в Ленинграде у Зиновьева, был ему верным человеком, и когда встал вопрос о первом секретаре Нижегородского губкома, Зиновьев настоял на том, чтобы туда был выдвинут Угланов. Это было первое время тройки, Сталин не всегда еще поднимал голос и должен был на это назначение согласиться. Но вслед за тем Молотов занялся обработкой Угланова, и летом 1924 года я, как-то придя к Сталину и не застав его в кабинете, решил, что он находится в следующем, промежуточном кабинете (совещательная комната между кабинетом Сталина и Молотова). Я открываю туда дверь и вхожу. Я вижу Сталина, Молотова и Угланова. Угланов, увидя меня, побледнел, и вид у него был крайне испуганный. Сталин его успокоил: «Это товарищ Бажанов, секретарь Политбюро — не бойся, от него нет секретов, он в курсе всех дел». Угланов с трудом успокоился.

Я сразу сообразил, в чем дело. Накануне, на заседании тройки, Зиновьев предложил посадить руководителем Московской организации Угланова. Сталин возражал: достаточно ли Угланов силен, чтобы руководить важнейшей столичной организацией? Зиновьев настаивал, Сталин делал вид, что он против, и согласился против воли и с большой неохотой. На самом же деле Угланов был подвергнут молотовской предварительной обработке, и сейчас заключался между Сталиным и Углановым тайный пакт против Зиновьева».[236]

Перед самым съездом московская партконференция приняла резолюцию в поддержку Бухарина и против «Новой оппозиции». На самом съезде произошел раскол. Если раньше отчетный доклад делал Зиновьев, а председательствовал Каменев, то теперь председательствовать избрали Рыкова, а отчетный доклад впервые был поручен Сталину (по требованию ленинградской делегации Зиновьеву был предоставлен содоклад). Сразу после содоклада Зиновьева выступил Бухарин и подверг «Новую оппозицию» резкой критике. Евдокимов, Залуцкий, Сафаров, Лашевич, Сокольников критиковали бухаринскую программу, Крупская трижды выступала в поддержку «Новой оппозиции», однако общий перевес чувствовался на стороне большинства ЦК: все остальные выступавшие высказались в поддержку Бухарина. Перед его выступлением на утреннем заседании 9 декабря, согласно стенограмме, делегаты встали и приветствовали его бурными аплодисментами.