Секретная служба в тылу немцев (1914 - 1918 гг.)

Я каждый вечер обедал в ресторане Зауера на Норд Блаак; это был самый лучший ресторан в Роттердаме, и, хотя Биллем, толстый метрдотель, был по происхождению немец, всё лучшее общество, включая британского генерального консула, посещало его.

Несколько раз я замечал красивую девушку, с большими блестящими карими глазами, в собольем манто, в сопровождении мужчины лет тридцати, по-видимому, её брата. У него был очень представительный вид, он был высок и держался очень прямо, скорее всего, это был офицер в штатском платье. Сначала я не обратил на них особого внимания. Однако, встречая их каждый вечер в течение недели, причем они всегда появлялись в одно и то же время и садились у одного и того же столика у окошка, [56] я начал к ним присматриваться. Девушка возбудила мое любопытство, может быть, тем, что производила впечатление заинтересованной мною и время от времени бросала беглые взгляды в мою сторону, когда ей казалось, что я не смотрю на неё. От метрдотеля я узнал, что они русские.

— По всей вероятности, беженцы, — сказал он. Это было начало 1918 г.

Несколько дней спустя, сидя в электрическом поезде, мчавшем меня в Гаагу, я замётил эту девушку, пробиравшуюся в мой конец вагона. Когда она села против меня, я увидел, что она узнала меня. Не могло быть ничего более естественного, чем заговорить с ней. Я обратился к ней по-голландски, она ответила по-французски, а когда узнала, что я англичанин, то продолжала разговор на идеальном английском языке.

Да, она была русской. Она и её брат бежали из Петрограда через Стокгольм и Лондон и прибыли в Голландию, так как у них здесь были друзья. Они пробыли в Роттердаме недели две; ей был противен этот город, здесь так скучно, но у её брата были здесь дела, и она сопровождала его. Они переехали вчера в Гаагу. У них прелестная квартира на Принценграхт. Не зайду ли я к ним? Она была уверена, что её брату было бы приятно познакомиться со мной. Он провёл год в Кембридже. Два студента из Кембриджа, встречающиеся в Голландии, причём один из них англичанин, а другой русский. Какое совпадение! У нас должно быть много общего.

Мы обменялись визитными карточками. Я узнал, что моя собеседница — княжна С. Должен признаться, что этот титул произвел на меня впечатление, кроме того, она была очень красива. Я обещал зайти в конце недели.

Я беседовал с её братом, мы делились своими воспоминаниями о Кембридже, обсуждали достоинства лондонских клубов, нашли общих друзей. Они рассказывали мне о революции в России и о том, как им удалось бежать.

Всё мое время было настолько заполнено работой, что я встречался с ними только один раз в неделю, урывая на это несколько часов от службы. Брат и сестра стали для меня Сергеем и Таней, и они тоже звали меня по имени. Они всегда интересовались тем, что я делаю. Отчего я так занят? Отчего я не могу приходить чаще, чем раз в неделю? Они много раз спрашивали меня об этом. Я пытался отвечать шуткой, стараясь избежать лишних вопросов. Я не знал, что им всё известно. Кроме того, я внушил необходимость [57] молчания сотням своих агентов — это стало для меня второй натурой.

Однажды вечером, после обычной болтовни, наступило неловкое молчание. Они смотрели друг на друга, словно каждый из них хотел, чтобы начал другой. Затем, наконец, Сергей заговорил:

— Знаете, нам известно, что вы делаете. Вы стоите во главе военного отдела британской секретной службы в Голландии. Мы уже знаем давно, только боялись об этом говорить с вами. Все наши симпатии на стороне союзников, и поэтому мы решили, несмотря на то, что мы беженцы, продолжать вносить свою лепту в общее дело.

— Кто рассказал вам обо мне? — спросил я.

— Не будьте глупцом, об этом знают, все, — сказала Таня, улыбаясь.

К моему ужасу, Сергей рассказал мне, что они встретили одно важное лицо в голландском военном министерстве и что за тридцать тысяч гульденов они смогут получить для меня копию мобилизационного плана голландской армии.

Я смотрел на них с отчаянием. Это значило, что мне следовало немедленно прекратить с ними знакомство, хотя я и мог объяснить им, что я нисколько не был заинтересован в получении сведений о Голландии. Необходимо было быть начеку и подозревать ловушку. Если бы я продолжал поддерживать с ними отношения, они могли бы поймать меня тем или иным путем, например, передав мне при следующем свидании в присутствии свидетеля поддельные голландские планы, давая клятву в том, что я просил достать их. Я не знаю, были ли они невинны или их использовали, чтобы меня скомпрометировать. Но этого предложения было достаточно, чтобы разлучить нас. Я знал, что малейшее подозрение в шпионаже против Голландии означает для меня немедленную высылку, а для всех наших агентов — серьезные затруднения. Я предупреждал всех тех, кто работал со мной, чтоб они немедленно прекращали всякое знакомство с людьми, делавшими им подобные предложения. И я сам должен был поступить по тому же принципу. У меня было слишком много поставлено на карту, для того чтобы я мог рисковать.