Секретная служба Великобритании. Из истории тайной войны

Нет прямых доказательств того, что Френсис Трешам написал письмо к Монтиглу, в чем его подозревали Кетс-би и Винтер. Однако вместе с тем роль Трешама во многом остается загадочной. Он в течение нескольких дней после ареста Фокса и бегства других заговорщиков оставался в Лондоне и, по некоторым сведениям, даже предлагал свои услуги для поисков беглецов. Хотя Фокс вскоре в своих показаниях под пыткой назвал Трешама среди других участников заговора, правительство в течение четырех дней не давало приказа о его аресте, а он, в свою очередь, вел себя как человек, не опасавшийся властей. Трешама арестовали только 12 ноября. Его поведение перед раскрытием заговора можно объяснить предположением, что он устно пытался предостеречь Монтигла (и своего другого зятя — католического лорда Стоуртона) от посещения парламента и в ходе разговоров с ним догадался, что правительство знает о заговоре. А может быть, Трешам слишком много знал о роли Монтигла и считал это гарантией своей безопасности. В свою очередь, правительство, видимо, также’ колебалось, арестовывать ли Трешама, но в конце концов решило, что опаснее оставить его на свободе. В показаниях Трешама чья-то заботливая рука тщательно вымарывала всякое упоминание о Монтигле. И все же Трешам был чересчур опасным заключенным, чтобы его можно было, как других заговорщиков, судить открытым судом.

При обыске, произведенном в квартире младшего брата Трешама, в которой жил также его личный секретарь, были найдены две копии трактата о двусмысленной манере выражения мыслей. Заголовок одной из копий был переделан рукой Гарнета на «Трактат против лжи и злостного лицемерия». В нем, однако, под видом «ограничения» областей, в которых следует применять ложь и лицемерие, давались практические советы, как надлежит их пускать в дело. Френсис Трешам, видимо, вполне следовал советам, содержащимся в этом иезуитском трактате, хотя и отрицал свое знакомство с ним.

Через шесть недель после ареста он был уже больным человеком. В одну из ночей — 23 декабря — он продиктовал своему секретарю письмо к Сесилу, в котором опровергал свои показания о знакомстве с Гарнетом и о том, что знал о посылке Винтера в Испанию, и поручил находившейся тут же жене передать это письмо министру. В ту же ночь Трешам скончался.

Официально его смерть была приписана удушью, «…болезни, которой он был подвержен в течение долгого времени». Однако, поскольку за шесть недель до этого Трешам выглядел вполне здоровым человеком, никто не поверил официальному объяснению. Многие современники считали, что Трешам был отравлен и что это было делом рук Монтигла. Очень вероятно, что Трешам знал о действительной роли Сесила и Монтигла и не делал особого секрета из того, что он обладает такого рода опасными знаниями. Это и решило его судьбу. Сохранилось письмо Уода Сесилу от 23 декабря 1605 г., в котором выражалось беспокойство, что не получено приказа о скорейшем погребении тела — это также могло свидетельствовать о желании скрыть действие яда.

За последние годы вышло немало специальных работ. Авторы некоторых из них придерживаются интерпретации событий 1603–1605 годов, даваемой католиками (см. Г. Гарнетт, Гай Фокс, Лондон, 1962; Р. Мэттиас, Мятеж в Троицын день, Лондон, 1963; Е. Саймонс, Черт подвала, Лондон, 1963; Р. Кэрэмен, Генри Гарнетт, Лондон, 1964, и др.). Об оживлении интереса к этой теме свидетельствует и переиздание старых книг. Лишь за 1968–1969 годы в Лондоне появилось три различных издания монографии С. Гардинера «Пороховой заговор». Английский иезуит Френсис Эдвардс, автор уже известных нам исследований, стремится прямо-таки переписать всю историю Англии периода правления Елизаветы и Якова I в интересах «Общества Иисуса». Разумеется, он не мог оставить своим вниманием и заговор Кетсби. Так появился новый труд Эдвардса «Гай Фокс. Действительная история порохового заговора?» (Лондон, 1969). Эдвардс пытается взяться за решение своей задачи во всеоружии фактов: наряду с неопубликованными английскими документами он щедро привлекает Ватиканский архив и архив иезуитского ордена в Риме. Известный иезуитский историк секретной дипломатии конца XVI — начала XVII века. А. Луми и др. предоставили Эдвардсу материалы из ряда других европейских архивных хранилищ.