Секретные миссии

По прибытии туда, после того как я снял свою уличную одежду и надел хлочатобумажное кимоно, которое выдавалось в гостинице в качестве одежды для купания, сна и даже для прогулок, мы выпили традиционную чашку чая. Следующим этапом в установленной процедуре шло посещение сэннинбуро. Эти ванны являлись частью гостиницы и находились в конце длинного открытого коридора. Шел январь, и было довольно холодно. Когда мы подошли к первой двери ванн, я сильно толкнул ее и вошел в помещение. Внезапно я остановился, и Тоёда наскочил на меня, не рассчитав своих шагов. Удивление мое было беспредельно: я увидел перед собой женщин на различных этапах купания и в самых выразительных позах. Я поспешно выбежал оттуда и уже в коридоре сказал Тоёда: «Мы не пойдем туда, правда?» Он быстро ответил: «Конечно, нет. Мы войдем в другую дверь». Перед следующей дверью стояла вешалка, на крючках ее висели кимоно. По совету Тоёда мы сбросили свои кимоно. Я, совершенно голый, подгоняемый коридорным холодом, рывком открыл дверь и вошел в помещение, держа в одной руке мочалку, а в другой мыло.

К моему великому изумлению, мы очутились в той же самой комнате, откуда несколько минут назад я так поспешно ретировался. Со всех сторон до меня доносилось хихиканье женщин. Они потешались над замешательством иностранца, который только что убежал от них. Все глаза теперь были устремлены на меня,

У меня не оставалось иного выбора, кроме как по возможности скрыть свое смущение: я принял безразличный вид и направился к небольшой ванне, вделанной в кафельный пол вдоль стены напротив двери, и начал свое омовение.

Этот случай раскрыл для меня один факт: огромное большинство так называемых типичных черт японского характера является продуктом культурного влияния, главным образом китайского, которое было искусно приспособлено к японским условиям и потребностям. Различные культурные влияния могут создавать различные черты характера, такие, например, как приспособляемость и чувствительность японцев к посторонним влияниям, что дает возможность сравнительно легко формировать или изменять то, что случайному наблюдателю кажется древним и негибким характером.

Я никогда не мог присоединиться к безоговорочному осуждению или к некритичному восхищению японским характером, что столь типично для многих наблюдателей, очарованных многими позитивными чертами или возмущенных бесчисленными негативными особенностями характера среднего японца. Я всегда стремился к объективности и исключал предвзятые мнения и предрассудки при оценке японского характера.

Самое главное из всего этого состоит в том, что я смотрел на японский характер с точки зрения японских моральных стандартов и смог поэтому добиться понимания многих мотивов, скрывающихся за их действиями как в военное, так и в мирное время. Казалось, японцы, с которыми мне приходилось сталкиваться, понимали и чувствовали эту объективность и проявляли большую уверенность и искренность в отношениях со мной, чем при обычных контактах с другими иностранцами.

Итак, я прошел школу изучения характера, мои практические занятия включали агонию крупного бедствия и пасторальную тишину пребывания в японской рыбацкой деревне. Я теперь уверен, что без физических и душевных страданий во время землетрясения 1923 года многие черты японского характера остались бы для меня скрытыми так же, как мое образование незавершенным, не поживи я в Дзуси.

Глава 8. ЯПОНСКИЕ «ФИГАРО»

Спустя три с половиной года после отъезда из Вашингтона я возвратился в свое управление военно-морской разведки. Лонга я уже не застал. Его перевели в управление навигации, которое в то время ведало также всеми вопросами, связанными с личным составом. Именно им и был подписан приказ, согласно которому я вернулся в Соединенные Штаты.

За эти годы произошло много событий, и я стал лучше разбираться в планах и притязаниях японцев, а мои мысли и чаяния, естественно, тоже изменились. Перед нами была коварная империя, и план, который она вынашивала, гласил: «Соединенные Штаты должны быть сокрушены». Она занялась организацией сети политических и военных агентов как в пределах США, так и вне их границ, заблаговременно развертывая свои тайные силы в ожидании того дня, когда представится случай нанести внезапный удар. Я надеялся, что возвращение в Вашингтон даст мне возможность заняться организацией соответствующих контрмер и что я смогу использовать приобретенные мною знания при развертывании наших собственных сил для парирования возможных действий японцев.