Секретные окна

– Мистер Флетчер, вы плохо себя вели, – упрекнул его Эскобар, взял окурок, оглядел его, бросил на пол.

«Сигарету, – думал Флетчер. – Сигарету, как хочется покурить». Разряд серьезно повредил руку, мышцы продолжали дергаться, на ладони он видел кровь, но при этом прочистились мозги, в него словно влилась дополнительная энергия. А чего удивляться, для того электрошоковая терапия и предназначалась.

– Нет… я хочу помочь…

Но Эскобар качал головой.

– Мы знаем, что Нунес придет в столицу. Мы знаем, что по пути он захватит радиостанцию, если сможет… а он скорее всего сможет.

– На время, – вставила Невеста Франкенштейна. – Только на время.

Эскобар покивал.

– Только на время. Вопрос дней, может, даже часов. Дело в том, что мы бросили вам кусок веревки, чтобы посмотреть, завяжете вы ее петлей или нет… и вы завязали.

Флетчер вновь сел прямо. Рамон отошел. Флетчер взглянул на тыльную сторону левой ладони и увидел отметину, похожую, но поменьше той, что видел на виске мертвого Томаса на фотографии. А рядом с ним стоял Хайнц, убивший его друга, стоял у своей машины, скрестив руки на груди, улыбаясь, возможно, думая о статье, которую собирался написать, с графиками и иллюстрациями, обозначенными фиг. 1 и фиг. 2, а может, кто знает, и фиг. 994.

– Мистер Флетчер?

Флетчер посмотрел на Эскобара и распрямил пальцы левой руки. Мышцы все подергивались, но интенсивность подергиваний спадала. Он подумал, что сможет воспользоваться рукой, когда придет время. А если Рамон и застрелит его, что с того? Пусть Хайнц смотрит, способна ли его машина оживлять мертвых.

– Вы нас слушаете, мистер Флетчер?

Флетчер кивнул.

– Почему вы горой за Нунеса? – спросил Эскобар. – Почему вы готовы страдать ради этого человека? Он нюхает кокаин. Если его революция победит, он объявит себя пожизненным президентом и будет продавать кокаин вашей стране. Он будет ходить к мессе по воскресеньям, а всю неделю трахать нанюхавшихся кокаина шлюх. И кто в итоге победит? Может, коммунисты. Может, «Юнайтед фрут». Только не народ, – говорил Эскобар тихо. В глазах стояла грусть. – Помогите нам, мистер Флетчер. По доброй воле. Не заставляйте нас выбивать из вас эту помощь. Не заставляйте нас вытягивать ее клещами. – Он смотрел на Флетчера из-под сросшихся бровей. Добрыми глазами кокер-спаниеля. – Вы все еще успеваете на рейс в Майами. В машине, если захотите, вам дадут выпить.

– Да, – кивнул Флетчер. – Я вам помогу.

– У него есть ракеты? – спросила она.

– Да.

– Много?

– Как минимум шестьдесят.

– Русские?

– Некоторые – да. Другие поступали в ящиках с израильской маркировкой, но, судя по надписям на самих ракетах, они японские.

Она кивнула, довольная услышанным. Эскобар улыбался во все тридцать два зуба.

– Где они?

– Везде. Вы не сможете захватить их в одном месте. Должно быть, с десяток в Ортисе. – Флетчер знал, что это не так.

– А Нунес? – спросила она. – Эль Кондор в Ортисе?

Она, разумеется, знала правильный ответ.

– Он в джунглях. Насколько мне известно, в провинции Белен. – Снова ложь. Нунес находился в Кристобале, пригороде столицы, где Флетчер виделся с ним в последний раз. Возможно, он и сейчас там. Но если бы Эскобар и женщина знали об этом, сейчас бы его не допрашивали. Да и с чего им верить, что Нунес будет сообщать Флетчеру о своем местонахождении? В такой стране, где Эскобар, Невеста Франкенштейна и Хайнц – лишь трое из твоих врагов, станешь ли ты доверять свой истинный адрес корреспонденту-янки? Только если ты – loco[132]! И каким образом корреспондент-янки вообще влез в эту историю? На данный момент ответ на этот вопрос их не интересовал.

– Кто его сообщники в столице? – спросила женщина. – Кого он трахает, мне без разницы. Я хочу знать, с кем он говорит.

Если он решился действовать, то этот момент настал. Продолжать говорить правду небезопасно, а ложь они могли распознать.

– Есть один мужчина… – начал он и запнулся. – Можно закурить?

– Мистер Флетчер! Ну разумеется! – Эскобар на мгновение превратился в радушного хозяина вечеринки. Флетчер даже думал, что это не показуха. Эскобар подхватил со стола красно-белую пачку, какую каждый свободный человек, мужчина или женщина, мог купить в любом газетном киоске, вроде того, что находился на Сорок третьей улице, и вытряс из нее сигарету. Флетчер взял ее, зная, что может умереть, стать частью другого мира, до того, как она догорит до фильтра. Он ничего не чувствовал, кроме легкого подергивания мышц левой руки. Да и пломбы в зубах на левой стороне словно продолжали вибрировать.