Секретные операции царских спецслужб. 1877-1917 гг.

В то время в Гатчине комендантом и начальником дворцового управления состоял престарелый комендант Багговут, родственник Адлерберга. По закону войсковые части, в особенности при чрезвычайных обстоятельствах охраны, состояли в его распоряжении; но старик растерялся, ждал свыше указаний; таковых не дождался, а его ежеминутно в то же время дергали, а он не знал когда слушаться. При этом старый, опытный придворный знал, что каждый неожиданный шаг его будет учтен конкурентом на должность, занимаемую Багговутом, командиром “синих” кирасир, генералом Араповым. Местная малочисленная гатчинская полиция, с нервнобольным полицмейстером Бухмейстером во главе, подчинена была Багговуту, но от министра внутренних дел прислали отряд столичных околоточных и городовых под начальством полковника Антонова, получившего приказания непосредственно из Петербурга. Кроме того, в Гатчине работала и тайная полиция, руководимая жандармским полковником Ширинкиным…

На особо автономных, невыясненных, однако, точно условиях, в Гатчину прибыли: 1-й железнодорожный батальон под командой предприимчивого полковника Альбертова; сводно-гвардейская рота из выборных офицеров и солдат гвардейского корпуса и шефских армейских полков под командой флигель-адъютанта капитала лейб-гвардии Егерского полка Богаевского; конвой его величества под командой флигель-адъютанта Ивашкина-Потапова и, наконец, выписанный экстренно из Варшавы дивизион кубанских казаков под командой полковника Есаулова»[14].

«В помощь кирасирам в Гатчину переводится Терский эскадрон Собственного Его Величества Конвоя (27 марта 1881 г.) и из Варшавы вызывается, для увеличения конвоя, Кубанский дивизион (29 марта 1881 г.). Эти отряды сменили кирасир, через день, на постах внешней охраны и выставили усиленные посты внутреннего караула. “Внутренний караул занял 9 постов: в Китайской галерее, приемной комнате, у столовой (парный), опочивальни Августейших детей, винтовой лестницы, Собственного подъезда и на Медвежьей площадке. Наружный караул выставил 10 постоянных постов, равномерно распределенных кругом Зверинца. На ночь караул усиливался 3-мя конными и, внутри парка, 3-мя пешими постами… Во дворец наряжалось 3 унтер-офицера и 33 казака, считая на 9 постов 3 смены и 3 запасных казака; в разъезд вокруг Зверинца 1 офицер, 6 унтер-офицеров, 18 казаков, считая так же на 3 смены; к ним в ночь 6 конных и 10 пеших казаков” (Петин С. Собственный Его Имп. Вел-ва Конвой)»[15].

Обстановка в Гатчинском дворце в 1881–1893 гг. была более чем нервозная. Так, генеральша Александра Богданович, источник достаточно достоверный, записала 15 апреля 1881 г. в дневнике: «Рассказывают, что опять появились прокламации. Рассказывают, что на днях государю устроили ванну в Гатчине, но он, к счастью, не сел, – прежде смерили градусы. Обнаружилось, что там яд. Строгости в Гатчине большие – всегда нужно иметь при себе фотографическую карточку. Даже гофмаршал Грот без нее не ходит»[16].

Где-то в 1890–1892 гг. Александр III внезапно вошел в помещение дворца, где дежурил камер-юнкер барон Владимир Рейтерн. Офицер быстро спрятал правую руку за спину. Царь со страху решил, что тот собирается выхватить револьвер. Александр выстрелил первым и убил барона. Оказалось, что тот просто курил и хотел спрятать папиросу.

Император Николай II оставил Гатчинский дворец матери – вдовствующей императрице Марии Федоровне, а сам сделал своей главной резиденцией Александровский дворец – уединенное здание в глубине Царскосельского парка. Летней северной резиденцией царя стала «дача» на самом берегу Финского залива в Александрийском парке в трех верстах от знаменитых петергофских фонтанов.

В 1885 г. Александр III распорядился построить для наследника цесаревича Николая новый дворец в Петергофе на месте башни сигнального телеграфа. Раньше было принято давать наследнику Аничков дворец на Невском проспекте. В нем, кстати, и жил до марта 1881 г. цесаревич Александр Александрович. Но Петербург по соображениям безопасности отпал, равно как и большой Царскосельский дворец, окруженный огромными Верхним и Нижним парками. Не пускать посетителей к фонтанам, Монплезиру, домику Петра I было неудобно, а пускать к резиденции наследника – опасно.

Дворец (дача) располагалась у самой воды, поэтому ее стали называть Нижней дачей, в отличие от Коттеджа и Фермерского дворца, расположенных в верхней части парка «Александрия». Николай II писал в дневнике: «Главная краса дома – это близость моря».

В 1895–1897 гг. Нижняя дача была существенно расширена, и с этого времени ее стали называть Нижним дворцом. Здание было построено в стиле неоренессанса и отличалось необычной, очень яркой расцветкой – стены его были выложены полосами желтым и красным кирпичом.