Секретные поручения 2. Том 1

На этот раз схватка продолжалась подольше и закончилась полной победой над фрустрацией: Таня застонала, еще сильнее сжала Коленькины щеки и обессиленно упала рядом с ним. Холодные ступни коснулись горячего лица.

– Пусти, пусти, – судорожно задергался Вышинец, выпутываясь из Таниных ног. – Мне надо в ванную!

Он бегом прошлепал по полу, полилась вода, раздалось отчаянное фырканье, будто в ванной обычной тиходонской квартиры резвился молодой кит. Кит шумно отплевывался и ругался.

Таня легла на подушку и расслабленно вытянулась. Она была удовлетворена. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Включила лампу на тумбочке, закурила. Тень от движущейся руки напоминала поднимающего шею динозавра.

Вернулся возбужденный Коленька. Он трогал мокрое лицо и опасливо нюхал руку.

– Что за дела?! Зачем ты это сделала?! – Он был возмущен, но не знал, как себя теперь вести.

Таня выпустила дым, пожала плечами.

– Обычный секс.

– Ни фига себе, «обычный»! Что тут обычного? – спрашивал он неуверенно, выдавая слабую осведомленность в вопросе.

– Запомни, один партнер должен удовлетворить другого. Если думаешь только о себе – иди в сортир и мастурбируй!

Коленька немного успокоился и лег в постель.

– О чем ты хотел меня спросить? – Таня протянула ему сигаретную пачку. Коленька кончиками пальцев вытянул сигарету за фильтр, понюхал пальцы. Он часто дышал.

– О чем, о чем… Ты что, со всеми так делаешь?

Таня сунула руку под подушку, трусики снова лежали там. Волшебные трусики. Она совсем не помнила, как снимала их. Они, наверное, сами слетают, когда надо, и прячутся в укромное место.

– Не со всеми, – сказала она, становясь на мостик с зажатой в зубах сигаретой. И подумала, что со стороны выглядит очень сексуально. – Некоторые сами просят.

Коленька внимательно и с интересом следил, как она надевает трусики. Таня боковым зрением поймала его взгляд и усмехнулась. Младенец постепенно приучался к самостоятельной еде и явно входил во вкус. Во всяком случае, куннилингус он возьмет на вооружение, это точно. Она усмехнулась еще раз.

– А Петровский просил?

Таня поперхнулась дымом.

– А при чем тут Петровский? – спросила она. Скрывая замешательство, потушила сигарету о пепельницу, легла на спину и положила руки под голову. Невольно принюхалась – даже после секса запаха пота под мышками не было, там вовсю благоухал цветочный дезодорант. Рексона никогда не подведет!

Коленька задышал еще чаще. Похоже, он еще обижался. Или опять обижался.

– При том, что пока мы это… – он громко шмыгнул носом. – В общем, ты раза два назвала меня Денисом. Выходит, ты с ним спала?

Спала. Но это было во сне. Или в другой жизни. Когда она еще не знала, что он работает на Контору. И потом, это великая тайна, дорогуся.

– Ничего не выходит, – как можно безразличней объяснила она. – Если перепутала имя, так обязательно спала? Так, что ли? И чего ты вообще про него вспоминаешь? Мало ли с кем я спала! Или ты на мне жениться собрался? На кой он тебе, этот Петровский?

– Да так, интересно, – сказал Коленька в потолок. – Не пойму я, что он за сухофрукт такой. Зачем на Контору работает…

Он скосил взгляд на Таню. Она промолчала.

– Ладно, если бы ущербный был. Тупой. Бесперспективный, одним словом. Тогда понятно: таким путем карьеру делает. Но он ведь не такой, – Коленька приподнялся на локте. – Приятный, умный и дело знает? Правда?

– Что «правда»?

– Петровский ведь нормальный парень?

– Да чего ты привязался ко мне с этим Петровским? – сказала Таня, сдерживаясь. Внутри у нее нарастало напряжение, как давление в аварийном паровом котле богатяновской бани, уголовное дело по которой находилось у нее в производстве.

– Я же не с Петровским сейчас трахаюсь, а с тобой! Что ты мне засираешь мозги?

Давление достигло критической отметки. В бане грохнул взрыв, обрушилась стена, голые люди побежали по улице… Она же вдруг вскочила на ноги, тоже голая. Она уперла руки в боки, расставила ноги на ширину плеч. Груди с розовыми сосками чуть отвисали, треугольник волос густо темнел внизу плоского живота. Она приготовилась говорить громко и возбужденно, возможно даже кричать. В конце концов – какое кому дело? Да кто ты такой, в конце концов? Что тебе надо?

Но она ничего не сказала. Пошла на кухню. Не включая свет, нашарила на столе недопитую бутылку «Винного квартала», постояла над ней в раздумье. Не то. Открыла холодильник, вытащила бутылку водки и налила себе полный фужер. Чуть не захлебнулась, но выпила. Потом умыла лицо холодной водой. Часы на вытяжке показывали начало третьего. Сна ни в одном глазу. Таня села на табурет, зажала ладони между колен. Она пыталась вспомнить, когда именно назвала Коленьку Денисом. И какого черта, спрашивается?

– Ладно тебе, – услышала она.

Коленькина рука легла ей на плечо.

– Все нормально, – сказала Таня.

– Это не мое дело, понимаю.

– У меня с ним ничего не было, – сказала Таня и неожиданно икнула. – Хоть это и не твое дело.

– Мне-то что… – пробормотал Коленька.

– Он мне нравился когда-то. Выпей.