Секретный агент S-25, или Обреченная любовь

Бом-Ермоли, успевший захмелеть, качнул бокалом, и вино слегка плеснулось на скатерть.

— Пьем за скорую победу! Германия — превыше всего. Хох!

— Хох! — как единая глотка, отозвались офицеры.

Едва бокалы осушались, как их заполняли снова.

Соколов подумал: «Говорят, на Руси много пьют. Нет, немцы от нас не отстают».

Фон Лауниц откашлялся, обращая внимание на себя, четко, словно чеканя каждое слово, произнес:

— Император Вильгельм всегда говорил: «Наши истинные враги — Англия и Франция, и только их происками удалось переманить на свою сторону Россию». Мы еще раз убедились: среди русских есть порядочные люди, мыслящие здраво. Со знаменитым на всю Европу сыщиком графом Соколовым я был знаком еще со времен своей деятельности в Петербурге. Там он пользовался всеобщим поклонением. Мне, в силу своей профессии, известно: русский царь любил проводить время в обществе нашего графа. И вот здесь, где смертоносным огнем громыхают орудия, я повстречал настоящего друга великой Германии. Дорогой граф, своим подвигом вы вписали яркую страницу в героическую историю нашего государства. Славный Венинг прав: только союз Германии и России в будущем оградит наши великие народы от еврейской экспансии. Выпьем, господа, за нашего друга, знаменитого русского графа. Он будет представлен к высокой награде — Железному кресту первой степени.

Все дружно крикнули:

— Хох!

Соколов благодарственно прижал к груди ладонь размером со сковородку, на которой жарят яичницу на целый взвод.

Соколов удивился: немцы отлично наслышаны о его подвигах и приключениях. К всеобщему удовольствию, фон Лауниц рассказал о тайном проникновении Соколова в Глогнитц.

— Господа, — продолжал фон Лауниц, — русская красавица по уши втюрилась в нашего графа.

— Какая женщина устоит против такого богатыря! — поддакнул Шульц.

Фон Лауниц продолжал:

— При первом же подходящем случае она бежала за графом в Россию. Таким образом, граф, — рассказчик повернулся к Соколову, — по вашей милости мы лишились важного агента влияния — фрейлины.

— Зато в подарок получили ее роскошную виллу, — улыбнулся Соколов.

Способ Иоанна Васильевича

Матерые генералы

Застолье длилось уже третий час. Было много выпито. По немецким понятиям стол ломился от кулинарных изысков. Соколов считал, что по сравнению с русской кухней — это сплошное убожество, но свое мнение мудро хранил при себе. И еще он был уверен, что немцы не могут доверять ему безоглядно и что еще не раз устроят проверки, зададут каверзные вопросы.

И гений сыска оказался прав.

Начальник контрразведки Шульц вдруг подозрительно прищурил глаз:

— Граф, знайте, мы внимательно следим за русской прессой, читаем ваши газеты. Нам много доставили удовольствия фельетоны этого… ну, со странной фамилией…

— Чатуновски, — блеснул памятью фон Лауниц. — И если хоть пятая часть из того, что он о вас писал, правда, вы — настоящий герой. Ликвидация врагов, головокружительные побеги, слова любви к Германии — все это потрясает воображение. — Фон Лауниц повернулся к Венингу: — Генерал, наш граф выбросил в окно мчавшегося на всем ходу экспресса какого-то хама. Ай да молодец! И все же не совсем понятно, как вам удалось усыпить бдительность вражеской разведки? Там служат прекрасные специалисты. Я знаком с Батюшевым.

Шульц впился испытующим взглядом в Соколова:

— Вам, граф, такое имя, разумеется, ничего не говорит — Ба-тю-шев?

Соколов охотно откликнулся:

— Полковника я встречал на различных приемах, в том числе и в Царском Селе.

Фон Лауниц уточнил:

— Не полковника, а генерала — недавно, в феврале, он стал, как говорят на Руси, вашим превосходительством.

Венинг усмехнулся:

— Еще бы, командовать всей государственной разведкой — должность генеральская!

Фон Лауниц продолжал, внимательно наблюдая за выражением лица Соколова:

— Но я говорю о другом знакомстве — профессиональном. — Он помахал перед своим носом пальцем, ехидно улыбнулся. — Мы все знаем о вас, дорогой друг!

— Это очень трогательно! — На лице Соколова не дрогнул ни один мускул.

— Крайне любопытно знать о вашем профессиональном сотрудничестве. — Фон Лауниц продолжал ехидно улыбаться. — Или вы будете отрицать такое?

Все перестали есть, с напряженным вниманием уставившись на Соколова.

Гений сыска взял со стола нож, разрезал большое яблоко и с хрустом откусил от него. Офицеры, наоборот, перестали жевать: они с крайним любопытством следили за русским. И тот спокойно начал фантазировать:

— Операция с фрейлиной Васильчиковой разрабатывалась при участии Батюшева.

Шульц, нетрезво покачиваясь, подошел вплотную к Соколову, навалился на него.

— Полковник, вы очень умны. Вы сделали правильную ставку — Германия победит. Одно лишь то, что вы перешли на нашу сторону, — это крупный козырь для нашей пропаганды! Если знаменитый граф понял бесполезность сопротивления, стало быть, остальным пора складывать оружие. Завтра мы определимся с вашей дальнейшей судьбой. — Задышал в ухо. — Но мы — воробьи стреляные, наша агентура работает отлично. Мы знаем, вы действуете по заданию русской разведки. Признайтесь, и вы будете прощены.