Секретный концлагерь

– Слухачом, – повторил боец. – То есть по ночам слушал, не подкрадывается ли враг.

– И что же? – все так же рассеянно спросил Мартынок. Он по-прежнему не слышал никаких звуков, но зато у него вдруг возникло ощущение, что в подвале и в самом деле есть кто-то живой. А своему ощущению Мартынок всегда доверял.

– А то, – сказал боец. – Когда фашист подползал, я его всегда слышал. Еще издалека. Помню, однажды…

– Тихо! – прервал бойца Мартынок. – Делаем так. Я отворяю дверь и врываюсь в подвал. Ты – следом за мной! Прижимаемся к стенам – я влево, а ты вправо. Я свечу фонариком, а дальше будет видно. Если что – сразу же открываем огонь. Понял?

– Так точно, – шепотом ответил солдат.

– А тогда погнали наши городских! – махнул рукой Мартынок и ударил ногой по двери.

Дверь легко распахнулась, Мартынок ворвался в подвал и сразу же шарахнулся в левую от входа сторону. Следом за ним в подвал ринулся и солдат и метнулся в правую сторону. Никто по ним не стрелял. Мартынок перевел дух и включил фонарик.

Луч света прорезал темноту и уперся в какие-то застывшие у противоположной стены фигуры. Фигуры были небольшими, их было несколько, но сколько именно, из-за темноты разглядеть было сложно. От неожиданности Мартынок вздрогнул, ему показалось, что это чьи-то мертвые тела. Но вот одна фигурка шевельнулась, поднеся руку к глазам, чтобы заслониться от света, за ней точно такой же жест сделала вторая фигурка и третья… Это были живые люди! Точно, это были люди, это были дети!

Где-то во тьме пораженно охнул боец.

– Ты видишь то же, что и я? – спросил у него Мартынок.

– Дети, – сказал боец. – Точно, это дети! Но как же…

Мартынок поводил фонариком, и луч света вырвал из темноты еще несколько детских фигурок.

– Эй! – вполголоса произнес Мартынок, не зная, что еще сказать. – Эй!

Но никто ему не ответил. Дети молча сидели у стены, пытаясь заслониться от света, и ничего более. Тогда Мартынок отвел в сторону луч света и ощупью пошел в сторону детей. Он подошел к одной из фигурок и осторожно до нее дотронулся. Фигурка вздрогнула, но не отстранилась и не издала ни звука.

– Ты кто? – полушепотом спросил Мартынок у фигурки. – Я русский. А ты?

Но ребенок продолжал молчать. Молчали и другие дети. Их не было видно в темноте, слышно было лишь их дыхание.

– Зови тех, кто наверху, – сдавленным голосом приказал Мартынок солдату.

Первой в подвал спустилась Павлина. Мартынок ее не увидел, он ее почувствовал.

– Иди сюда, – позвал он Павлину. – Вот видишь – дети…

Свет от фонарика перебегал с одной детской фигурки на другую. Кажется, детей было семеро. Павлина прерывисто вздохнула.

– Поговори с ними, – сказал он. – Мне они ничего не сказали.

– Их надо вывести наверх, – сказала девушка. – А уже потом с ними говорить. Посвети.

Она взяла одного из детей за руку, затем нащупала руку другого ребенка и повела детей вверх по ступенькам. Точно так же поступили и оба солдата. Мартынку достался лишь один ребенок. Точно, детей было семеро. Больше Мартынок, как ни обшаривал с помощью фонарика подвал, никого не обнаружил.

Вверху не совсем еще стемнело, и детей удалось хорошо разглядеть. Да, их было семеро – четверо мальчишек и три девочки. У Мартынка сжалось сердце, а что творилось с Павлиной, и представить было невозможно. Примерно так же чувствовали себя и оба солдата. Да и как же иначе? Точно, это были маленькие узники концлагеря. Это было заметно по всему – и по их лохмотьям, и по их исхудалым лицам, и по их глазам. Это были страшные глаза, совсем не детские и даже, наверное, не человеческие. Это были глаза затравленных зверят. Дети все так же ничего не говорили, они даже не двигались, лишь переводили взгляд с Мартынка на Павлину, а с Павлины – на двух бойцов. Кажется, они не понимали, кто эти люди, которые обнаружили их в темном подвале и вывели на свет. А коль так, то они не понимали, что с ними будет дальше.

Павлина откинула капюшон комбинезона, сняла шапку, и ее волосы рассыпались по плечам. Мартынок понял, для чего она это сделала. Для того, чтобы дети увидели, что перед ними женщина. С женщиной, понятное дело, детям общаться проще, к женщине у них больше доверия. Так оно полагается по природным законам.

– Как тебя зовут? – спросила Павлина у одного из мальчишек, по виду самого старшего.

Мальчишка ничего не ответил, но по тому, как он отреагировал на вопрос, было понятно, что он понял, о чем его спрашивают. Он знал русский язык, а значит, он был из Советского Союза. Павлина это поняла сразу же и повторила свой вопрос. А затем добавила:

– Мы тоже русские. Мы советские солдаты. Мы прогнали фашистов. Больше они не вернутся. Меня зовут Павлина. А тебя?

– Федька, – глядя исподлобья на Павлину, ответил мальчишка.

– Федька, – повторила Павлина. – Федька… Как вы оказались в подвале?

– Мы спрятались, – ответил Федька.

– От фашистов? – уточнила Павлина.