Секретный концлагерь

Так, как в этот раз, Ян Кицак не бегал еще никогда. Наверно, потому, что не было повода. А сейчас повод был, да еще какой! И потому Ян мчался во весь дух, без передышки, не обращая внимания на темень и дождь. Если бы ему на пути встретился немецкий патруль, то и на него он бы, наверно, не обратил никакого внимания и даже не подумал бы от него укрыться или хотя бы свернуть в сторону. Но, к счастью, патруль ему не встретился, да и никаких других людей он не повстречал – городок был пуст, будто в нем и вовсе никто не жил.

Выбежав за город, Ян вначале инстинктивно пытался бежать прямо по дороге, но вскоре понял, что это опасно. Если бы его, бегущего среди ночи и под дождем, увидели из какой-нибудь проезжающей по дороге машине, то на этом все бы и кончилось. Кончилось бы и для него, а главное, для всех остальных: для Мажарина, Сенникова, Павлины, Мартынка и Черных, и, наверное, для несчастных детишек, которых немцы задумали эвакуировать в эту ненастную ночь. А потому Яну надо себя поберечь. Не столько ради себя самого, сколько ради других. Потому что он несет важную весть и никто, кроме него, не донесет ее и не скажет Мажарину, что и как. И Ян бежал и бежал, скользя по размытой дождем почве, поминутно оступаясь, падая и тут же поднимаясь, чтобы глотнуть и бежать дальше…

Первым Яна заметил Сенников – он как раз был на посту – и позвал Мажарина.

Не добежав до ложбины, в которой укрывались Мажарин, Сенников и Павлина, Ян в изнеможении рухнул. Больше у него не оставалось сил. Мажарин и Сенников выскочили из укрытия и втащили изнемогшего Яна в ложбину.

– Там, – дыша судорожными рывками, попытался объяснить Ян, – там – лагерь и дети… эвакуация… сегодня ночью… Семен мне сказал – беги и доложи… вот здесь, на бумажке, все записано… координаты…

– Где Семен и Кирилл? – затормошил Яна Мажарин. – Что с ними?

– Они – там, – Ян все никак не мог отдышаться. – Пошли к лагерю. Сказали – будем воевать. Чтобы дети… чтобы их не увезли. Семен сказал – нужна помоч… помощь… по рации запросить. Бумажка… там все написано. Помоч… потребни.

– Так, – сказал Мажарин, и голос у него был необычный – хриплый и твердый. – Владимир, помоги. Павлина – на пост!

С помощью Сенникова Мажарин расчехлил рацию. Связь удалось установить почти сразу. Коротко Мажарин доложил о ситуации и назвал координаты лагеря. Потом, помедлив, добавил:

– В лагере дети! Дети! Как меня поняли?

– Поняли – в лагере дети, – ответили на том конце беспроводной линии.

О детях Мажарин дополнительно сказал не просто так. Нужно было, чтобы десантники уяснили ситуацию как следует. И действовали именно с учетом этой ситуации. С учетом того, что в лагере дети и их ни в коем случае нельзя зацепить пулями, иначе вся операция «Красная ромашка» потеряет смысл. Какой в ней будет прок, если дети при освобождении погибнут?

– Ждите помощь, – сказали ему, и сеанс связи на том закончился.

– А теперь берем оружие и ходу! – скомандовал Мажарин. – Быстрее, быстрее!

– Ходу куда? – не понял Сенников.

– К лагерю! – пояснил Мажарин. – Помогать Семену и Кириллу! Ян, ты как? Отдышался?

– Так, – ответил Ян. – Я вас поведу… покажу, где лагерь.

– Вперед! – скомандовал Мажарин. – Скорым темпом! Пока не рассвело!

И он первым выскочил из укрытия. За ним – Ян, Павлина и Сенников. Идти, а вернее сказать, бежать рваным темпом пришлось не по дороге – это было опасно. Передвигались параллельно дороге, чтобы в случае опасности можно было упасть на землю, распластаться, укрыться от чужих глаз. И в самом деле, несколько раз им пришлось это делать, чтобы их не заметили с проезжавших по дороге машин. Три машины проехали в сторону города, две – в обратном направлении. Все автомобили были крытыми грузовиками, и мало ли кто мог находиться под укрытием!

Что чувствовала в это время Павлина? Странные это были чувства… Ей казалось, что ее сейчас здесь нет и вообще, что она – это и не она вовсе, а кто-то другой, не настоящий, а сама она, настоящая, находится где-то неподалеку, может, в стороне, а может, где-то вверху, и лишь наблюдает за всем, что творится на земле. Ночь, дождь, тяжелый рваный бег четырех людей по раскисшей, хлюпающей земле, и где-то там, впереди, находится город, и в том городе – Семен. Да-да, Семен, который сейчас, в эту самую минуту, ведет тяжелый неравный бой – бой не ради себя самого, а ради несчастных детишек и, наверное, еще и ради нее, Павлины. А коль так, то он не должен погибнуть, ни в коем случае не должен, потому что разве можно погибнуть в таком бою? Даже если ты один, а врагов – целая тысяча…

* * *

Ян хорошо ориентировался в городе, несмотря на то, что побывал он в нем всего дважды, да и то оба раза со всевозможными злоключениями. Побег от немецкого патруля, сумасшедший бег от лагеря к укрытию за помощью… Но тем не менее он уверенно вел Мажарина, Павлину и Сенникова к лагерю.

– Это там, – указывал он рукой куда-то в темноту. – Где стреляют…