Секретный рейд адмирала Брэда

– Зря полковник разведки Ричмонд недооценивает вас, Шербрук. – На его месте я бы давно присмотрелся к вам.

– А он присматривается, – суховато ответил адъютант, уже берясь за дверную ручку. – Причем давно.

– Вот как?! – поразился адмирал, но Шербрук уже закрыл за собой дверь.

«А ты удивляешься появлению какого-то там айсберга-судна, – упрекнул себя Брэд. – Не тому удивляешься. На этом судне и вокруг него происходит нечто не менее загадочное. Знать бы только, что именно и кто в действительности за всем этим стоит».

Не успел он произнести этот свой внутренний монолог, как дверь вновь открыл адъютант Шербрук, но лишь для того, чтобы, испросив разрешения, впустить в каюту журналистку.

14

Ноябрь 1946 года. Антарктика.

Море Уэдделла.

Полярная эскадра адмирала Брэда.

Борт флагманского авианосца «Флорида»

– Позвольте представить вам, господин контр-адмирал, швейцарская журналистка госпожа Эльза Крафт, – произнес адъютант тоном дворецкого или распорядителя бала, объявляющего появление в графском дворце очередного высокого гостя.

– Журналистка Эльза Крафт? – почти по слогам, но уже вопрошающе, повторил доктор Брэд.

– Вы просили пригласить ее, – напомнил адъютант, не понимая, что, собственно, так удивило адмирала.

– Рад видеть вас, мэм, – все так же заторможенно проговорил Брэд.

– Да, перед вами действительно Эльза Крафт, мой адмирал[27], – вежливо склонила аккуратно стриженную светловолосую головку процветающая банкирша-авантюристка.

И адмиралу очень повезло, что адъютант догадался сразу же выйти, иначе он заметил бы, как его шеф застыл посреди каюты с полуоткрытым ртом и широко открытыми от удивления глазами.

– Так это все же вы?.. – но прежде чем адмирал произнес настоящее имя женщины, она успела поднести палец ко рту и заставить его замолчать.

А ведь сомнений быть не могло: перед ним действительно стояла Лилия Фройнштаг. Гауптшарфюрер СС Лилия Фройнштаг, с которой у адмирала было связано так много воспоминаний, касающихся его несостоявшейся экспедиции в Антарктику в далеком 1938 году.

За те девять лет, которые они не виделись, Лилия Фройнштаг – теперь уже Брэд отказывался воспринимать ее как Эльзу Крафт – внешне, возможно, каким-то образом изменилась, вот только адмирал не мог понять, в худшую ли сторону. Впрочем, к какому бы выводу Брэд, в конечном итоге, ни пришел, все равно вынужден был бы констатировать, что перед ним стоит прекрасно сложенная, зрелая сорокалетняя блондинка, с аккуратной короткой стрижкой и почти правильными чертами лица, на котором все: и старательно выточенный римский носик, и четко очерченные, чувственные губы, и бирюзовые, с голубоватой поволокой, глаза – создавало образ удивительно красивой женщины. Которую вполне можно было прямо вот так, живьем, выставлять в Лувре в качестве эталона красоты женщины-арийки. Именно так: эталона! И никакой кисти художника или резца скульптора в этом случае не понадобилось бы. Такую утонченную красоту следовало увековечивать только в самом естественном виде, подчеркивая при этом, что она принадлежит не носительнице ее, и уж тем более, не ее супругу, а всему человечеству. Если бы Брэд не помнил о том, сколько страсти и нежности было растрачено на эту женщину в каюте «Саксонии», а затем в каком-то портовом отеле в Гамбурге, то влюбился бы в нее прямо сейчас, с первого взгляда – и навсегда, до последнего вздоха.

– Да, это я, – перехватила тем временем инициативу гостья, позволив перед этим адмиралу вдоволь насмотреться на себя. – Как вам уже представили, меня зовут Эльза Крафт. Швейцарская журналистка. – Она приоткрыла дверь, выглянула, нет ли кого-либо за ней, и вновь закрыла ее.

– И как я должен воспринимать ваше появление здесь под чужим именем? – спросил адмирал, слегка приглушив голос.

– С нежностью, – мило улыбнулась Крафт. – Как и положено встречать женщину, в которую когда-то были безумно влюблены, и которая отвечала вам взаимностью.

– Не об этом сейчас речь, госпожа…

– Об этом, об этом, мой адмирал. – Конечно же, за те годы, которые прошли после их последней встречи, доктор Брэд сильно сдал. И скрыть это не способен был даже его прекрасно скроенный адмиральский мундир: уже не тот лихой разворот плеч, не то лицо – Роберт сильно осунулся, щеки предательски западали, под глазами появились коричневатые почечные мешки. – Коль уж вы упустили тот момент, когда меня следовало заключить в объятия и страстно расцеловать, то по крайней мере предложите кресло и рюмочку коньяку, желательно, с чашкой кофе и шоколадом в придачу.

Пока адмирал отдавал распоряжения относительно кофе, и бутербродов и шоколада, Крафт уселась в кресло и придирчивым женским взглядом окинула его каюту. Привыкшая к походной жизни, она никогда особенно не стремилась к уюту, однако эта адмиральская берлога показалась ей слишком уж безвкусно обставленной и неуютной.