Секретный узник

Фюрер вызвал его для доклада по экономическим вопросам. Гейдриху пришлось ожидать перед бункером больше часа. Одно это уже было дурным предзнаменованием. Обычно его принимали сразу же. Наконец фюрер вышел, но не один, а в сопровождении отвратительного выскочки Бормана. Нужно же было идиоту Гессу перелететь к англичанам, чтобы его место занял бесчестный интриган!

Гейдрих сразу понял, что почва уже подготовлена. На его приветствие фюрер ответил недовольным изучающим взглядом. Впрочем, это длилось мгновение. Борман фамильярно взял фюрера под руку и увел обратно в бункер. Как няня своевольного ребенка. Напрасно Гейдрих прождал до вечера. Фюрер так больше и не вышел. Лишь на другой день Борман отпустил протектора в Прагу:

- Всего вам хорошего, дорогой партайгеноссе, - с улыбкой, за которой Гейдрих почувствовал затаенную ненависть, сказал он. - Фюрера больше не интересует информация об экономическом состоянии протектората.

Конечно, Борман и теперь продолжает плести против него интриги. Одно лишь утешение, что он интригует против каждого, кому выказывает свое расположение фюрер. И, безусловно, старый лис Канарис тоже не упускает подходящего случая. Но ничего! Для господина адмирала Гейдрих припас хорошенькую бомбу. Его любимчик полковник Остер уже накрыт. Фюреру интересно будет послушать, как офицер абвера через иностранное посольство пытался предупредить голландцев о готовящемся вторжении немецких армий. Да и в Риме не все благополучно, особенно в немецком посольстве. Наконец, эти красные радиодиверсанты! Абвер не очень-то расторопно взялся за дело... Фюрер должен понять, что Гейдрих не склонен цепляться за высокие посты. Он понимает свою задачу в этой жалкой Чехии как боевое задание, которое должен выполнить и по выполнении доложить: "Мой фюрер, я выполнил приказ, теперь разрешите мне снова посвятить себя моему основному призванию".

Но способен ли еще фюрер слушать других? И, в частности, его, Гейдриха? Свободна ли теперь его воля, или она целиком подчинена темному влиянию полусумасшедших мистиков и придворных льстецов?

- Пригласите штандартенфюрера, - сказал он в микрофон и нажал кнопку звукозаписывающего механизма.

- Хайль Гитлер! - Зиберт споткнулся о порог и выронил папку с документами. Тяжело дыша от волнения и натуги, принялся собирать разлетевшиеся по полу бумаги.

- Здравствуй, старый служака, - Гейдрих покосился на вспотевший затылок ползающего у его ног штандартенфюрера. Засиделся ты, братец, у меня в аппарате, засиделся... Не послать ли проветриться куда-нибудь в Киев или Париж? А может, в помощь Глобоцнику? У того явно не хватает творческого воображения. Это надо же, додумался подключать выхлопные трубы грузовиков к газовым камерам! Нет, господа, так мы никогда не добьемся нужной производительности. А время не терпит...

- Я привез вам все необходимые материалы, обер-группенфюрер, - Зиберт протянул Гейдриху папку и отер тыльной стороной ладони побагровевший лоб.

- Садитесь, коллега Зиберт, - Гейдрих гостеприимно указал на обитое белым штофом кресло с гнутыми позолоченными ножками. - Я просмотрю это позднее. А сейчас коротко, - он посмотрел на часы, - введите меня в курс дела.

- Двадцать шестого июня сорок первого года в три пятьдесят восемь утра служба радионаблюдения в Кранце перехватила первую радиограмму передатчика РТХ. Контрразведка тут же отдала приказ радиопеленгаторным станциям вермахта: "Установить время передач РТХ. Степень срочности 1а".

- Передача велась из Кранца?

- Так сперва думали. Но потом выяснили...

- Когда потом?

- Через пять недель.

- Так. Значит, абвер пять недель сидел сложа руки?

- Не совсем, обер-группенфюрер. Руководитель группы радиоконтрразведки Копп искал передатчик сначала в Кранце и Бреслау, затем по всей Северной Германии, Бельгии, Голландии, Франции...

- А он оказался в Берлине, - Гейдрих сделал пометку в блокноте. Всего в трех километрах от центра радиоабвера. Не так ли, дорогой Зиберт?

- Так точно, обер-группенфюрер. Выяснилось, что работают сразу несколько передатчиков.

- Запеленговали?

- Они постоянно меняют частоты, время и позывные.

- Что же предпринял этот Копп?

- Он затребовал в Берлин взвод из роты радиоперехвата люфтваффе с более совершенной аппаратурой. Для маскировки солдат переодели в форму почтового ведомства, а пеленгаторы установили в уличных киосках...

- ...И туда посадили почтовых чиновников?

- Никак нет, обер-группенфюрер. Радисты делали вид, что чинят телефонный кабель. Но передачи были настолько короткими, что радисты просто не успевали взять пеленг. К тому же иногда передатчик замолкал на несколько суток...

- Пусть трудности абвера волнуют Канариса.

- К двадцать первому октября, обер-группенфюрер, - Зиберт, впавший было в размеренный тон, спохватился, - местонахождение засекли. - Он вновь перешел на скороговорку. - Один передатчик действовал вблизи Баварской площади, другой - возле Парка Инвалидов, третий - на Морицплац. Но двадцать второго они все вдруг замолчали.

- Спугнули?