Секреты

Потом вдруг Адель услышала, что Джим сказал нечто такое, что заставило ее навострить уши.

— Если бы не я, ты бы кончила в чертовой богадельне.

Адель села на кровати в совершенном шоке.

— А почему бы еще я вышла за тебя? — заорала ему в ответ Роуз. — Думаешь, я подпустила бы к себе кого-нибудь такого, как ты, если бы не была в отчаянном положении?

Адель охнула от жестокости матери.

— Но я любил тебя, — ответил Джим, и его голос сорвался от обиды.

— Как ты можешь любить кого-то, кого не знаешь? — возразила Роуз. — Ты никогда не давал мне рассказать, что я чувствовала, просто хотел, чтобы я была твоей собственностью.

— Я сделал для тебя то, что должен был сделать, — возмущенно сказал Джим, и в его голосе появились слезы. — Тебе нужен был мужчина рядом с тобой, потому что ты была беременна.

— Ты называешь себя мужчиной? — насмешливо фыркнула Роуз. — Я бы не посмотрела на тебя и двух раз, если бы не была беременна, и ты всегда это знал. Не выдумывай, что ты заботился о ребенке, все, чего ты хотел, — это уложить меня в постель.

Послышался резкий звук, и Адель поняла, что он ударил Роуз.

— Ты, чертова сука! — заорал он на нее. — Если бы не я, Адель была бы внебрачным ребенком и сейчас находилась бы в каком-нибудь приюте.

Адель была в таком ужасе, что натянула подушку на уши, чтобы больше ничего не слышать.

Она знала, что дети вырастают у женщин в животах и что туда их определяют мужья этих женщин. Но если Адель определил туда не Джим, из этого явно следовало, что ее мать была проституткой!

Адель было знакомо слово «проститутка», потому что их было множество в районе Кингз-кросс и Юстон-роуд. Но лишь в возрасте около десяти лет она точно поняла, чем они занимаются. Старшая девочка в школе объяснила, что они получают деньги за то, что позволяют мужчинам делать то, после чего появляются дети. Она сказала, что мужчины обожают делать детей, но поскольку их жены не хотят, чтобы детей было много, мужчинам приходится ходить к проституткам.

Адель была обеспокоена тем, где содержатся все эти дети, потому что не видела ни одну из этих женщин с коляской. Теперь, судя по тому, что сказал отец, ей подумалось, что они попадают в приют. Но он женился на маме, чтобы Адель тоже туда не попала.

Адель не была уверена в том, счастлива ли она, что избежала этой судьбы. Поскольку мать заявляла, что она испортила ей жизнь, возможно, ей нравилось быть проституткой?

Похоже, родители ушли в спальню, потому что, несмотря на то что они все еще кричали, Адель не могла разобрать, что они говорят. Но она слышала, что Мэннинги снизу стучат по потолку ручкой от метлы, потому что родители сильно шумели.

Потом вдруг из кухни раздался страшный треск. Звук был такой, будто один из них смахнул разом все кастрюли с полки. Мама при этом орала во все горло.

Адель инстинктивно выпрыгнула из постели и побежала в гостиную. Но вместо того чтобы увидеть, как Джим бьет Роуз, как она ожидала, она увидела Джима, съежившегося в дверном проеме спальни, по его лицу текла кровь. Кастрюли явно были делом рук Роуз — все они были на полу вместе с некоторым количеством тарелок, а в руке у нее был нож.

Адель мгновенно поняла, что это было совсем другое, нежели обычный скандал. Она видела страх Джима и чувствовала реальную угрозу в воздухе. Роуз все еще вопила, как сумасшедшая, дрожа от ярости, и нацеливалась снова пырнуть Джима ножом.

— Остановись! — крикнула Адель.

Роуз обернулась на звук ее голоса, ее лицо наводило совершеннейший ужас. Глаза чуть ли не выскакивали из орбит, рот отвис, как у тяжело дышащей собаки, и она была странного пунцового цвета.

— Остановиться? — крикнула она в ответ, подняв нож высоко в руке, будто собиралась ударить любого, кто приблизится к ней. — Я еще даже не начала.

— Кто-нибудь может вызвать полицию, — умоляла в страхе Адель. — Нас вышвырнут отсюда. — Она подумывала броситься к двери и убежать.

— Ты думаешь, меня это беспокоит? — рявкнула ей Роуз, обнажив зубы и раздув ноздри. — Я ненавижу это место, я ненавижу Лондон, и я ненавижу вас обоих.

Адель сотни раз видела мать злой, и обычно это кончалось тем, что она вдруг падала на стул в рыданиях. Но в этот раз все было по-другому — она выглядела свирепой, словно одержимой каким-то злым духом. Адель была в ужасе, и ее инстинкт подсказывал ей, что та действительно опасна.

— Ты убила мою Пэмми! — заорала Роуз, скривив рот и брызгая слюной от ярости. Она сделала рывок вперед, к Адель, странным движением, как большая обезьяна, наклонив одно плечо и замахнувшись ножом. — Она была единственной, кого я любила, и ты убила ее.

Адель застыла на месте. Рассудок подсказывал ей, что она должна бежать если не вниз, то хотя бы к себе в спальню, но все, что она могла видеть, это блеск ножа и оскаленные зубы матери, и она описалась от ужаса.

— Ты — грязная маленькая сучка! — завопила Роуз и, схватив Адель за волосы одной рукой, подняла нож, готовясь всадить его в нее.

— Нет, Роуз! — крикнул Джим и схватил ее за запястье со спины.