Секреты поведения людей

Отсутствуют швейцары, сторожащие дверь. Двери вообще никогда не запираются и не захлопываются перед носом клиента. Если, как это случается в выходные дни, мест всем не хватает, очередь регулирует себя сама или с помощью метродотеля, при этом не бывает никаких перебранок, скандалов и грубостей. Даже когда ресторан полон, никому не придет в голову посадить за один столик незнакомых людей.

Официанты не ходят, а бегают и снуют. Они никогда не вступают в пререкание с посетителями. Иногда в глубине их глаз можно прочесть глухую ненависть к клиентам и к тягостной подавальщицкой работе, но эта ненависть запрятана глубоко.

Обслуживание не обезличено. Официант никогда не скажет: “У нас сегодня есть бифштексы, антрекоты и отбивные”, а скажет: “У меня есть…” Он посоветует вам, что лучше заказать, а потом непременно справится, понравилось ли съеденное блюдо. А по завершении трапезы скажет “спасибо”.

Кстати, «спасибо» говорит вам (а не вы ему) и продавец в магазине — после того, как сделана покупка. Человеку, воспитанному в иной системе координат, поначалу это невозможно понять. Но постепенно доходишь до простой истины: благодарен должен быть не тот, кто отдал деньги, а тот, кто их получил”.

В чикагской рознично-торговой фирме “Карсон, Пири, Скотт” обязательства перед потребителями ежегодно выражаются в том, что на вечернем приеме, в котором участвуют все три тысячи рабочих и служащих фирмы, работник, добившийся наилучших показателей в обслуживании потребителей, награждается чеком в тысячу долларов, который ему лично вручает президент фирмы Питер Уилмот. И эта разновидность положительно стимулируемой конкуренции между работниками является одной из причин быстрого продвижения “Карсон, Пири, Скотт” к лидерству в отрасли.

Иллюстрацией важности грамотной системы премирования работников за достижение конечных результатов работы всего предприятия является опыт компании «Ремингтон», сумевшей под руководством Виктора Кайма утроить за 1985–1995 гг. объем продаж и вдвое увеличить долю рынка. Как же В. Кайму удалось сделать это? По его словам, главным фактором успеха стали участие в прибыли и привлечение работников к управлению.

В зависимости от роста производительности труда (число занятых в «Ремингтоне» не увеличилось, несмотря на рост объема продаж) размер заработка работника мог возрасти до 40 процентов за счет премий. В. Кайм создал также специальный фонд в 25 тысяч долларов для немедленного премирования работников, добившихся наилучших результатов в труде, как только их непосредственные руководители информируют его об этом. В. Кайм вызывал таких работников прямо к себе в кабинет и вручал им чеки на 200–500 долларов. Естественно, что не только сами по себе деньги стимулируют рабочих и служащих фирмы к высокопроизводительному труду, но и та форма, в которой это премирование производится. Каждому лестно получить признание своих заслуг непосредственно от президента компании.

Л. Л. Оболенский — легендарный человек. Много переживший, с большим опытом.

В двадцатые годы он был популярным киноактером.

Формально его можно причислить к воспитанникам кулешовской школы. Но только формально, ибо среди кулешовцев Оболенский оставался “вещью в себе”. Уже с двадцать пятого года он, попрежнему снимаясь в фильмах Кулешова и кулешовцев, работал как режиссер, о котором Виктор Шкловский напишет впоследствии как об одном из образованнейших людей нашего времени. О нем можно прочитать в дневниках Сергея Эйзенштейна: “…наконец удалось полностью заполучить в свою школу несравненного Леонида Леонидовича Оболенского”. Его называет своим учителем Михаил Швейцер… А из-за плеча режиссера уже выглядывает звукооператор Оболенский — один из первых в нашем кинематографе и первый, кому удалось сделать звук не просто шумовым приложением к «немому» видеоряду, а важнейшим элементом замысла, самой драматургии будущей картины.

Конец тридцатых — начало пятидесятых. «Черный» этап его жизни. Арест, краткая «воля», война, немецкий плен, два побега, монашество в Кицканском монастыре и снова сталинские лагеря…

После освобождения — тревожно-подозрительная Москва, ходолные, неуютные стены ВГИКа… Оболенский уезжает в Свердловск и десять лет работает в научно-популярном кино, затем — блистательные работы на Челябинском телевидении. Еще десять лет жизни…

В начале семидесятых о нем снова вспомнил кинематограф — нужно же было кому-то играть аристократов.

За полтора десятка лет Оболенский сыграл около тридцати ролей. Его любимая — дедушка в фильме “На исходе лета” — получила международное признание: приз “Золотая нимфа” за лучшую мужскую роль на фестивале телевизионных фильмов…

Воспоминания таких людей, как Оболенский, представляют огромную ценность. По квинтэссенции житейских наблюдений, опыта, истинности.

Суждения Леонида Леонидовича о роли личного фактора особенно важны:

“…Я работал в Свердловске, в кино, и ко мне приехал Василий Павлов и предложил мне работать вторым режиссером на Челябинском телевидении — чтобы работать первым, видимо, нужно было давать кому-то взятку.