Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова

Горбачев объяснил, что он хотел бы сообщить о назначениях в девять вечера по-московски. Мейджор сказал, что он успеет. Через два тягостных часа королева дала согласие на приезд нового посла.

20 ноября в одиннадцать утра собрали коллегию министерства. Без десяти одиннадцать приходящий и уходящий министр встретились у служебного входа, которым пользовались только избранные. Полчаса они ждали Горбачева. За десять минут до начала коллегии Панкин ернически поинтересовался у Горбачева, дадут ли и ему слово.

— Борис Дмитриевич, — выпалил президент СССР, — не сыпь ты соль на раны!

На коллегии, где Горбачев вновь представлял Шеварднадзе, Панкин, прощаясь, сказал, что всю жизнь будет гордиться тем, что в трудную и опасную для страны минуту был призван на пост министра иностранных дел, и надеется, что оправдал доверие. Многие были удивлены, с какой легкостью Горбачев расстался с Панкиным, которым только что гордился, и вознес Шеварднадзе, еще недавно жестко критиковавшего президента в газетных интервью.

Карьерные дипломаты упрекают Панкина в том, что министр из него не получился, а мужественное поведение во время путча не гарантирует умелое управление всей дипломатией огромной страны. Но Борису Дмитриевичу Панкину суждено было пробыть на посту министра меньше всех своих предшественников — около трех месяцев, так что осуждать его несправедливо.

Недобрые соседи

Работа в Лондоне была приятной, потому что тогдашний премьер-министр Джон Мейджор искренне симпатизировал Борису Ельцину. Борис Панкин не очень долго пробыл в Великобритании. Через полтора года после назначения ему предложили переехать послом в Югославию. Шифротеле-грамма была составлена в самых комплиментарных выражениях: только вы с вашими способностями справитесь…

Панкин написал в ответ: «Благодарю за честь, но ситуация в Югославии такова, что от послов там мало что зависит». Буквально через две недели после такого ответа телеграмма из Москвы: «Президент предлагает вам выйти на пенсию».

Что же случилось за эти две недели?

В сентябре 1993 года на заседании Президентского совета Борис Ельцин вдруг заявил, что Панкина необходимо немедленно сместить, но не объяснил, за какие грехи.

— Кто-то подсунул ему бумажку, — рассказывал мне Панкин, — насчет того, что посол в Лондоне черт-те что творит, книжки пишет, постоянно высказывает свое мнение, а его дело — волю Центра исполнять.

Один из весьма уважаемых российской интеллигенцией людей оказался в роли не просто опального или ссыльного политика, но и как бы скомпрометировавшего себя чем-то недостойным. Причем отсутствие прямого обвинения исключало и возможность оправдаться.

Прошло несколько месяцев, Панкин продолжал исполнять свои обязанности. Поползли слухи о том, что президентский указ о его освобождении от должности отозван, что министр иностранных дел России Андрей Владимирович Козырев, будучи в тех местах, как бы извинился перед послом и предложил остаться в Лондоне. Но в Министерстве иностранных дел эти слухи категорически опровергли: посол Панкин попросил министра дать ему возможность доработать до начала 1994 года.

Но что же стало реальной причиной отставки?

Борис Панкин нанес тяжелый удар бывшему КГБ и главному разведывательному управлению, когда рассказал в 1991 году, какое колоссальное количество разведчиков укрылось под посольскими крышами. Став министром, он вообще намеревался лишить разведчиков дипломатического прикрытия. Поэтому у него были основания видеть в своей отставке месть спецслужб.

Резидентуры политической и военной разведок в каждом российском посольстве имеют собственные каналы шифросвязи с Москвой. Не только посол, но и министр иностранных дел не знает, что передают из Лондона оба резидента своему начальству, как оценивают деятельность посла. Не было ли решение президента Ельцина убрать Панкина импульсивной реакцией на представленный ему «компромат» на посла?

Проблемы со спецслужбами у Панкина возникли еще в то время, когда он поехал послом в Швецию. Такого количества сотрудников спецслужб под разными крышами он еще не видел и оказался к этому не готов. В ВААП секретным постановлением правительства девять должностей из четырехсот пятидесяти были переданы КГБ. А тут чуть ли не каждый второй или из КГБ, или из ГРУ.

— Самым сложным в посольской жизни, — рассказывал Панкин, — было ладить с этими людьми. Они свято верили вто, что все остальные дипломаты, посольство в целом существуют только для того, чтобы их прикрывать. Я однажды не выдержал и спросил резидента: «Вы что, думаете, посольство существует, чтобы служить вашей крышей?»

Он на меня посмотрел как на идиота: а ты что, по-другому думаешь?

Но может быть, когда Панкин стал министром и получил возможность знакомиться с разведывательной информацией, он оценил разведку по достоинству? Увидел, что ради такой информации ничего не жалко?