Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова

— Революцию в дипломатии делают амбициозные люди. Они очень опасны. Стремясь пересесть в кресло повыше, они злоупотребляют своими полномочиями, такой дипломат может дров наломать и привести к катастрофе. Могут быть революционные перемены, но только в том случае, если и у партнера происходят какие-то серьезные изменения.

Профессиональные дипломаты понимают, что эта работа началась до того, как они ей занялись, и будет продолжаться после них. Внешняя политика состоит из бесконечного количества маленьких, крохотных инициатив, улучшений, поправок, которые удается внести в общий, неостановимый поток мировых событий. Во внешней политике не может быть внезапных, блестящих решений, которые все наладят, разрешат. Дипломатия — это долгая, многоходовая, хитрая игра.

Бессмертных — американист по специальности и профессии, он понимал значение Соединенных Штатов в мировой политике. Но он был человеком широкого кругозора.

— Когда я стал министром, то через какое-то время заявил, что мы чрезмерно много занимаемся Северной Америкой, — говорит Бессмертных. — Я тогда предложил обеспечить страну поясом дружественных государств. Получилось, что мы дружим с США, а вокруг нас страны, с которыми масса неурегулированных проблем. А мы через них перепрыгиваем. Речь шла не о том, чтобы доказывать собственную значимость, скандаля с Америкой, а о том, что давно пора обратить внимание на соседей, занять свое место в Европе, установить новые отношения с Восточной Европой, которая обретала самостоятельность.

Нелепо говорить, что Шеварднадзе отдал Восточную Европу. Да ее никто не взял! Она долго сама не могла решить, с кем ей идти. А наша дипломатия вела себя неправильно. Даже потом, пытаясь помешать расширению НАТО, наши дипломаты вели переговоры с Америкой, с Западной Европой, с кем угодно, только не с самими восточноевропейскими странами. Мы в Восточной Европе наломали столько дров… Здесь виноваты все поколения советской дипломатии. Впрочем, отношениями с восточноевропейскими странами занимался не МИД. Взгляд на Восточную Европу был чисто идеологический, а не прагматический.

Бессмертных не раз говорил о том, что российская дипломатия склонна к декларативности. Это наглядно проявилось, когда решали, как быть в связи с расширением НАТО:

— Мы на первых порах все свели к «не допустим!», «не позволим!», полагая, что этого достаточно. Было упущено время, и мы почти загнали ситуацию в тупик.

И еще министру пришлось заниматься сложнейшей территориальной проблемой с Китаем — это шесть тысяч километров границы, о которой надо было договариваться. В мае 1991 года Бессмертных удалось подписать соглашение с китайцами о границе. Никто не знал, что процесс демаркации растянется на многие годы.

Бессмертных подготовил первые поездки советского лидера в Японию и в Южную Корею, что привело к заключению дипломатических отношений с Сеулом. И в том же 1991 году Горбачев впервые участвовал во встрече семи наиболее развитых стран в Лондоне.

Наконец, Александр Александрович занялся Ближним Востоком. Он был первым советским министром, который побывал в Израиле. Горбачев сказал министру, что арабские друзья будут шуметь. Бессмертных хладнокровно ответил президенту:

— Михаил Сергеевич, все будет нормально. Только что прошла война в Персидском заливе, и те, кто мог бы шуметь, утратили свои позиции.

В августе лучше не отдыхать

По мнению Бессмертных, внешняя политика — это политика спокойных умеренных шагов. Сам он так и действовал — быстро, квалифицированно, безукоризненно. Он был полностью лоялен к Горбачеву, он вообще подчеркнуто не участвовал во внутриполитической борьбе. Что же произошло в августе 1991 года?

18 августа в 17:30 председатель КГБ Владимир Александрович Крючков позвонил Александру Александровичу Бессмертных, который отдыхал в Белоруссии, и без объяснений попросил срочно прибыть в Москву. Министра доставили в столицу на самолете командующего Белорусским военным округом.

Поздно вечером 18 августа в Кремле, где уже шло совещание членов Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), появился Бессмертных. Он был в джинсах и куртке, недоуменно осматривал присутствующих. Крючков вышел с министром в другую комнату, наскоро ввел в курс дела и предложил подписать документы только что созданного ГКЧП.

В печально знаменитом «Заявлении Советского руководства» говорилось, что Горбачев по состоянию здоровья не может исполнять свои обязанности и передает их вице-президенту Геннадию Ивановичу Янаеву, в отдельных местностях СССР вводится чрезвычайное положение и для управления страной создается Государственный комитет по чрезвычайному положению.

Министр попросил исключить его из списка членов ГКЧП:

— Да вы что? Со мной ведь никто из иностранных политиков разговаривать не будет.

Он сам синим карандашом вычеркнул свою фамилию, хотя и опасался, что за его несогласием последуют печальные для него последствия. Он очень боялся за своего маленького сына. Но его отпустили домой.