Во всех странах пресса разносит эти слухи и рождается новый стереотип: евреи украли у палестинцев землю. Забывается о том, что на этом клочке под турками многие поколения мирно сосуществовало 80 % мусульман, 15 % христиан и 5 % евреев.
Эдмон не ограничивается достигнутым: он строит школы, поликлиники. Под покровительством Адельгейды создается больница в Цфате. Никто и не думает оставить арабов прозябать на обочине жизни.
Но никому нет дела до правды, которая распространяется медленнее, чем ложь. Пока евреи занимаются орошением, разводят сельскохозяйственные культуры и строят поселения, их соседи наблюдают и ничего не меняют в вековых привычках, унаследованных от предков. Местные все больше осознают, что уступают новым соседям в производительности. Они завидуют переселенцам, полным энергии и воодушевления.
Вместо разбойников, обирающих одиноких путников на большой дороге, появляются шайки налетчиков, нападающие на плантации и строящиеся кварталы. Евреям, не привыкшим вести бой, приходится вооружаться и учиться обороне. Вскоре в каждой новой общине строят наблюдательные вышки, чтобы держать под контролем угрозу нападения. Для защиты от атак каждое поселение обносят забором с колючей проволокой.
Для некоторых палестинцев борьба с евреями выходит на первый план, оттесняя на второй улучшение собственной жизни. А ведь вместо того чтобы пытаться нанести вред, насколько проще и конструктивнее было бы сблизиться и оказывать друг другу услуги…
Насилие порождает насилие. Арабы создают воинствующий сионизм и укрепляют реакционные настроения среди некоторых евреев. У Эдмона де Ротшильда появляются первые противники, которые из-за враждебности со стороны местного населения критикуют его за пассивность.
Эдмон вынужденно уезжает, но продолжает финансировать и управлять израильскими делами на расстоянии, частенько наведываясь на Святую землю. У них с Адельгейдой рождаются дети: Джеймс, или Джимми, Морис и Каролина. Когда детство заканчивается, подростков традиционно отправляют в Англию учиться в Кембридж. После выпуска они возвращаются в Париж.
Дети унаследовали от отца свободолюбивый французский темперамент. За время, проведенное в пансионах, они приобретают и английские черты. Своим пылким характером, сформировавшимся от смешения двух культур, и все более современными привычками молодые люди приводят в замешательство целое поколение, которое чувствует, что отстает от времени.
Жизнь – праздник, и в этом катастрофа
В 1894 году в Лондоне Уолтер заводит зебр, чтобы впрягать их вместо лошадей в экипаж. Его отговаривают все, включая дрессировщиков: зебра известна диким и неукротимым нравом, по сравнению с ней лошади намного послушнее. Но один раз не в счет, и Уолтер находит возможность эпатировать всех тех, кто над ним смеется. Желание вызвать восхищение чем-то еще, кроме богатства, его подстегивает. Он хранит план в секрете. Через несколько месяцев Уолтер совершает знаменательный выезд по парадным кварталам Лондона: три зебры, как шелковые, везут экипаж. Также в упряжке один пони, который, несомненно, направляет трех своих товарищей. В истории эксперимент Уолтера останется одним из успешных примеров обуздания зебр.
Его отец Натти тем временем реализует бесчисленные благотворительные проекты, строит социальное жилье, в благодарность выплачивает сотрудникам бонусы, удваивая и без того немалые зарплаты. Поводов для премирования немало: тридцать лет преданной службы, болезнь, несчастный случай или пополнение семьи, годовщина свадьбы, первое причастие младшенького, а через десять лет вручение ему диплома… Некоторые даже специально создают поводы для выплаты! Достаточно случайно, с притворным безразличием обронить фразу в разговоре с начальством, как работника зовут в кабинет, откуда тот выходит с пачкой купюр и благословением высокого руководства.