Секреты скандальной невесты

Сейчас, после невероятных событий в Карлтон-Хаусе, Роуленд постепенно осознал, что ему удалось совершить немыслимое. Он каким-то образом поменялся местами с генералом Пиммом в непостоянном общественном мнении лондонцев. В самом деле, усадьба Мэннинга вдруг стала считаться единственным местом, где можно увидеть лошадей. И что еще важнее, она стала местом, где можно покупать лошадей; Лефрой долго и громко смеялся, когда спортивный журнал для джентльменов провозгласил Роуленда «Лошадиным принцем» и призвал всех патриотов Англии покупать его натренированных кавалерийских лошадей.

Погруженный в мысли, Роуленд рассеянно провел ладонью по гладкой поверхности письменного стола – его первое приобретение и собственность. Вырезанные на краю стола советы матери вызвали поток воспоминаний.

«Не забывай – не желай».

Однако он хотел забыть. Не было никаких причин вспоминать беды юности.

Он больше ничего не желал. И никогда не пожелает, потому что сейчас у него все есть.

Однако его мозг, словно магнит, притягивал те слова, которые вырезала Маура Мэннинг. Она написала их для того, чтобы они служили каждодневным напоминанием о голоде и нужде и о том, как найти выход из нищеты, – упорно работать.

Но это напомнило ему и о Мэри, и о том, что он не смог спасти свою любимую сестру. И сестра, и мать были отняты у него потому, что он оказался недостаточно силен, чтобы защитить их от тисков нищеты.

Он вдруг схватил с подноса нож, который принесла ему Элизабет, и начал удалять вырезанные буквы. За очень короткий промежуток времени он уничтожил все следы.

Он был так поглощен своим занятием, что не услышал, как вошла его жена и остановилась, глядя на беспорядок, который он учинил.

Подойдя сзади, она обняла его за плечи.

– Мне тоже никогда не нравился этот письменный стол.

Он наклонил голову.

– Я хочу, чтобы ты знала: я всегда буду защищать тебя, заботиться о тебе. Я не хочу, чтобы ты снова чего-то боялась.

– Я знаю, Роуленд, – мягко сказала она. – Ты уже спас меня из пропасти несчастья. Никто, кроме тебя, не смог бы этого сделать.

Он задумался, рассеянно поглаживая ее руки.

– Нас ожидает ландо. Вещи для пикника погружены. Мы ведь едем? Другие уже наверняка там и…

Он посадил ее к себе на колени и поцеловал в шею, наслаждаясь тем, что мог обнимать ее и дотрагиваться до нее тогда, когда она меньше всего этого ожидала. Она его жена… его жизнь.

– Я поухаживала за твоей любимицей. Пожалуй, нам нужно торопиться, потому что продукты на такой жаре могут испортиться и к тому же…

– М-м-м… – перебил он ее. – Земляничное пюре? – Он смотрел в вырез ее лифа, видимо, что-то припоминая.

– Нет, имбирный пряник.

– Я предпочитаю земляничное пюре, – пробормотал он и подумал о том, что хорошо бы сделать нечто неслыханно нескромное кончиком языка. Это позволит ему забыть обо всех тех словах, которые были вырезаны на столе.

– Я тоже, – шепотом согласилась она. – Но если мы не уедем сейчас, тебе придется в течение всего дня выслушивать колкие замечания твоего брата и герцога.

Он застонал:

– Но это того стоит.

Жена вскинула голову, и ее красивое лицо расцвело лукавой улыбкой и украсилось миловидными ямочками. Она взялась за конец его галстука и потянула; вот она, совершенно невинная соблазнительница, за работой. Он никогда не смел и мечтать о таком невероятном счастье.

Элизабет огляделась вокруг и испытала удовольствие от того, что находится в этот летний день среди друзей, в легкой полутени парка. Они все были здесь – Эйта, Розамунда, Джорджина, которая выглядела бледной и усталой, но радостной, с ребенком на руках. И, разумеется, Грейс и Сара. Все джентльмены тоже находились здесь: Люк, Куинн, Майкл и Роуленд лежали рядом с Элизабет на покрывале. Собрались они в уединенном уголке западной окраины Серпентайна, который выходил на сады Кенсингтона.

Чуть поодаль двое приемных детей Майкла и Грейс и дочь Куинна, Фэрли, тащили на веревках кораблики, а два черноволосых херувима Люка и Розамунды дремали в тени. Они уже очень давно не собирались вместе.

Она знала закон жизни: судьба сводит людей лишь на время, словно по какому-то капризу, а затем направляет на новые тропы. И потому она ценила такие моменты, это были праздники дружбы.

Но в этой предвечерней усталости дня уже готовились планы их разобщения.

– Уже все устроено, Сара, я сообщила слугам, – решительно сказала Эйта. – Ты и я через две недели едем в Корнуолл. О, как я мечтаю ощутить соленый вкус моря на своем лице и вкус пирога с яблоками на губах!

– Я тоже мечтаю об этом, – пробормотала Сара.- Мы провели там много дней. Вы так добры, что пригласили меня.

Люк хмыкнул:

– Это вас мы должны благодарить. Моя бабушка отнюдь не подарок.

– Я подозреваю, – вступил в разговор Роуленд, – что моя жена этой зимой собирается предложить поездку в Корнуолл.