Секреты в тумане

— Так ты и раньше знала о родстве с королевской династией? — поинтересовался декан. Я кивнула.

— В моей семье этим не кичились, но и не считали нужным скрывать. В архиве, кстати, эта информация открытая — в письмах и дневниках Вильгельм Шестой часто обращается к Дереку Ферроу «возлюбленный брат».

— Странно, — задумался маг и присел на стоящий посреди кабинета стол, каким-то чудом ничего с него не уронив. — Хосс упоминал, что все сведения о родстве короля Вильгельма Шестого с основателем рода Ферроу пропали из архива незадолго до смерти твоего отца.

— О родстве короля — да, — согласилась я, ничем не выдав дрожи от упоминания фамилии главы корпуса Дознания. Меня главный палач Родена во время расследования смерти Артура Ферроу не тронул, даже не допрашивал, но от одного его присутствия поблизости почему-то было жутко. — Часть изъятого я нашла дома и давно вернула. А то, о чем я говорю, Вильгельм писал задолго до коронации, будучи совсем юным. Эти записи в архиве много лет лежат нетронутыми и никому не нужными, хотя в них можно найти немало интересного.

— Вот оно что, — протянул, усмехнувшись какой-то своей догадке декан Лерой, и спрыгнул со стола. — Ладно, детки, развлекайтесь, изучайте сокровища, а меня дома ждут, — заявил он. — Найдете что-нибудь еще интересное — зовите, с удовольствием суну нос в чужие тайны.

Я проводила быстро одевшегося мага, поставила на место уроненную-таки им несчастную подставку с зонтами и бегом вернулась в кабинет, где Калеб уже успел переставить шкатулки на стол и теперь простукивал стены тайника в надежде обнаружить еще что-нибудь. За мной с независимым видом, будто не он только что прятался под банкеткой от декана Лероя, хвостом следовал Золотко.

— Ну что, ты только что удвоила свое состояние? — поинтересовался друг, заметив, что я вернулась. Я открыла все четыре шкатулки и полюбовалась на переливающиеся в свете магической лампы самоцветы. Алмазы, сапфиры, рубины и александриты разных размеров, примерно по две-три горсти в каждой шкатулке. Сыну Дерека Ферроу было, ради чего задумать убийство отца.

— Нет, вряд ли, — не согласилась я. — Вспомни, сколько самых разнообразных украшений мы уже собрали по шкатулкам и шкафам в доме, там ведь настоящие произведения ювелирного искусства. А здесь просто камни. Зато теперь можно не думать, из чего делать глазки паукам, материала навалом. Тебе какой цвет больше нравится?

В драгоценных камнях, в отличие от искусственно выращенных кристаллов, артефактные плетения держались лучше и заряд расходовался медленнее, поэтому находка меня обрадовала больше как артефактора, чем как наследницу огромного состояния. Найти качественные камни без трещин и скрытых дефектов порой было сложнее, чем создать сам артефакт, а в этих шкатулках, я не сомневалась, камни окажутся чистейшими. Раз Дерек Ферроу был настолько сильным менталистом, разве позволил бы он себя обмануть? Это же какой запас для творчества и экспериментов у меня теперь есть!

— Ты серьезно? — уставился на меня округлившимися глазами друг, оторвавшись от любования переливающимися самоцветами. — С драгоценными глазами паук будет целое состояние стоить, я не смогу принять такой подарок!

— Не дури и не усложняй мне работу! — в шутку пригрозила я ему кулаком. — Артефактору проще всего работать с драгоценностями, а уж восемь мелких камешков размеры этой кучи не уменьшат! Взамен, раз не хочешь подарок, поставь мне защиту на этот сейф, пожалуйста, — сразу придумала я, что попросить. — Я не представляю, куда сейчас можно перепрятать столько сокровищ, но и оставлять их в незащищенном тайнике не хочу.

Как я и ожидала, собиравшийся продолжать спорить Калеб отвлекся, обдумывая мою просьбу, и напрочь забыл о том, что хотел сказать. В этом мы с оборотнем были похожи — стоило нам услышать интересную и сложновыполнимую задачу, как мы сразу сосредотачивались на поиске способа ее решить. Вот и сейчас погрузившийся глубоко в свои мысли друг бродил перед открытым тайником, что-то бормоча под нос и иногда размахивая руками. Я украдкой улыбнулась, наблюдая за ним. Потом, конечно, Калеб вспомнит, что я бессовестно сбила его с мысли, и снова попытается отказаться от драгоценных вставок в паука. Но если к этому времени его паук будет готов, у оборотня не хватит совести уговаривать меня все переделать. Что поделать, иногда гордость друга перевешивала его благоразумие. Зато, вложив в драгоценные глаза паука столько защиты, сколько смогу придумать, я буду уверена, что артефакт не подведет в самый неподходящий момент, а у оборотня появится чуть больше шансов выпутаться из очередных неприятностей, в которые он, я не сомневалась, обязательно влипнет.

Глава 6