Секреты Ватикана

Дамас и Урсин горели жаждой захватить епископское место. Партии разделились, борьба доходила до кровопролитных схваток и смертного боя между приверженцами того и другого. Не имея возможности ни исправить их, ни смягчить, Вивенций [префект] был вынужден удалиться за город. В этом состязании победил Дамас благодаря усилиям стоявшей за него партии. В базилике Сицинина [Санта-Мария-Маджоре], где совершаются отправления христианского культа, однажды найдено было 137 трупов убитых людей, и долго пребывавшая в озверении чернь лишь тогда исподволь и мало-помалу успокоилась. Наблюдая роскошные условия жизни Рима, я готов признать, что стремящиеся к этому сану люди должны добиваться своей цели со всем возможным напряжением своих легких. По достижении этого сана им предстоит благополучие и возможность обогащаться добровольными приношениями матрон, разъезжать в великолепных одеждах в собственных экипажах, задавать пиры столь роскошные, что их блюда превосходят царский стол[41].

В конце концов Дамасу удалось одержать верх над соперником, хотя метод, каким была достигнута победа, повредил его репутации религиозного человека. Но важность этого понтифика в контексте нашего рассказа состоит в том, что он стал первым епископом Рима, который обосновал свое главенство не решением церковных соборов или эдиктами иной природы, а непосредственно Евангелием, знаменитым «наречением Петра» (Матфей: 16,18): «и Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». Такую прокламацию можно с полным успехом считать важным шагом на пути утверждения самой что ни на есть настоящей династии последовательно восходивших на ватиканский престол пап. В дальнейшем данный принцип окончательно сформируется и закрепится.

Вернемся к христианским базиликам, имитирующим общественные сооружения классического Рима, которые ввиду римской тенденции к унификации одновременно являлись и сакральным, и гражданским пространством. Подобно Ромулу и Рему, которые стояли у истоков старого города, в новом Риме, осененном знаком креста, эти функции принимают на себя святые апостолы Петр и Павел. Постепенно, с отходом от первоначального строгого иудейского монотеизма, новая религия воссоздает собственный пантеон. Нет больше одного-единственного библейского Яхве: перед нами целая божественная фамилия, родители и их сын. Вокруг них собираются многочисленные божественные и полубожественные фигуры, их количество за столетия приблизится к паре тысяч. Любое место, поступок или орган человеческого тела — у всего отныне появился святой защитник-покровитель. Сходство с античным сонмом языческих богов вполне очевидно.

В медленно умирающем городе, чьи дворцы, дома, аулы, акведуки и храмы были к тому или иному моменту разграблены, заброшены или разрушены, блеск и просторность новых базилик, особенно главной из них, сразу же рождали в душе каждого посетителя — хоть римлянина, хоть паломника — отчетливое, неизгладимое ощущение того, что прежнюю власть сменила новая и теперь именно к ней надлежит обращать взоры и чаяния, касающиеся как земной, так и загробной жизни.

Поэтому было крайне необходимо, чтобы собор Святого Петра соответствовал столь неподъемным задачам укрепления веры и политического господства. Нужно было, чтобы каждый, вне зависимости от того, простой это верующий или царствующий монарх, входя в пределы базилики, без промедления почувствовал силу власти, от которой зависела порой не только его легитимность, но и само его существование. Еще ни одна религия не осмеливалась замахнуться на что-то похожее.