Секс АНДЭ!

– Не прикидывайся дурой! Я говорю про Андронова. Не смей впутывать в это моего ребенка… И дай ей трубку!

Тичер издала горлом непонятный звук.

– Трубку ей дай, – повторила маменька, – иначе я тебе клянусь: я тебя встречу прямо в аэропорту и так уделаю, что то, что в молодости, тебе покажется гаремными ласками!

Глядя на Тичера, как советский солдат на фашистское знамя, я взяла протянутую мне трубку и ворчливо сказала:

– Ты мне сегодня, словно родная мать… Курнула что-то не то?..

– Зайка, не говори так. Я ведь лишь одного хочу… Ты говорила с папой?

Я вздохнула и села.

– Нет. С чего ты взяла?

– Дима собирался… Неважно, – она расплакалась. – Я думала, он поможет… Ты ведь его единственная дочь.

– Мама, не плачь, хорошо? Он тебя не стоил. Он твоей слезинки не стоил. Он просто больной на всю голову, он мудак и скотина. Мы не нужны ему, он никогда ей на этой почве не позвонит. Успокойся, ладно? Я пришлю денег.

Она все плакала. Прощения у меня просила за то, что тогда наговорила про Женю. Хотела признаться, что любит меня больше всех на свете и хочет, чтобы я была счастлива. Она хотела сказать, что не заслужила такого отношения и все, что она делала – делала исключительно для моего блага.

– Я пришлю денег!

– Мне нужно продать квартиру!

– Ты спятила?! А жить мы где будем?

Она чуть было не вякнула: «Что значит «мы»?», но в последний момент сдержалась.

– У Димы друг недвижимостью занимается. Максим. Помнишь? Такой здоровый. У него две девушки-журналистки снимают квартиру. Они как раз ищут третью девочку, и ты могла бы… Ты ведь тоже журналист… Ну, внештатный, конечно, но все равно. Твой Шеф звонил, спрашивает, когда ты вернешься…

– Да никогда!

Журналистикой я занималась с шестнадцати, когда, помыкавшись с сочинением поздравлений, начала названивать по всем городским редакциям. Но особого успеха в ней не достигла. Финансового, во всяком случае. Моих «гонораров» хватало всего-то навсего, на проезд и парочку «сникерсов».

А мой отец, тем временем, играл в Суперлиге и зарабатывал немногим меньше, чем до хера…

– Придумаешь что-нибудь.

– Иди в жопу!

Она разрыдалась и принялась говорить, что я совсем ее не люблю, а она просто из кожи вон лезет, чтобы у нас были деньги. И я такая подлая, такая неблагодарная тварь, что… она не закончила. Мужской голос что-то сказал и с грохотом опустил на рычаг телефонную трубку.

Я так и не поняла, с кем она была.

***

Конечно, я не стала выспрашивать Елену про отца. Она сама мне все рассказала. Повела на прогулку после обеда. Мне, мол, не повредит немного размяться. Судя по тону, отказ мог и повредить. Я согласилась.

Мы вышли.

Она смотрела на меня с доброй улыбкой феи-крестной, и мне хотелось плюнуть ей в лицо сильнее, чем когда-либо.

Мы сидели на одной из лавочек, стоящих на берегу небольшой протоки за домами, и она пыталась казаться моей лучшей подругой. Она улыбалась, глаза были влажными, губы дрожали. Мне было противно. Поэтому я смотрела только на воду и плавающих по ней уточек.

– Наверное, стоит начать с того, откуда я знаю Витю.

Я стиснула зубы, подавив вдох. Терпеть не могу эти мыльные оперы! Почему было сразу не сказать, что она с подружкой была на каком-то средней паршивости, хоккейном матче. И втрескалась в нападающего по имени Витя Андронов. Он, как потом выяснилось, жил в соседнем дворе и давно мечтал познакомиться с Леночкой.

Нет, она все это описывала два часа, подробнее, чем в «Санта-Барбаре»! Спасибо, хоть не принялась петь и танцевать, как в индийских мелодрамах. В результате, правда, выяснилось, что такие знакомства у Витеньки случаются каждый день, и всем своим жертвам он шепчет одно и тоже. Что я могла сказать? Мечты сбываются: Леночка ему отдалась.

Когда моя мать с Оксаной выяснили, что очередная Мечта снизошла, то устроили Леночке «темную». Выловили после репетиции у танцзала и отлупили. Я видела, как они между собою дрались и потому, поежилась. Не хотелось мне быть на месте кого-то, кого эти двое мутузили бы вдвоем.

Естественно, после этого, Лена долго не могла выходить на сцену, и Витя ее забыл. К тому же мать забеременела, и моя бабка взяла его за «ракушку».

– Вот поэтому, я тебя вначале и любила: потому, что ты его дочь! Но в тебе больше от Тани!

– Вы и Леру любили, – безжалостно напомнила я. – Она моя сестра, с которой нас разлучили в детстве? Ее мама тоже была его ожившей Мечтой?.. Он в самом деле так выражался? И вы, реально, прямо верили ему и велись?..

– Я понимаю, ты хочешь меня уязвить…

Какое редкостное умение видеть то, что лежит перед носом!

– …и ты это умеешь. Но речь сейчас о другом. Вместе нам не ужиться!

Я закатила глаза. Кто-нибудь, скажите ей, что мы не в кино снимаемся, а просто ругаемся на свежем воздухе!

– Я хочу, чтобы ты позвонила Диме и сказала, что хочешь вернуться домой.

– Сами позвоните. Я не на той ступени развития, чтобы ему желания на ухо шептать.

– Ты не можешь жить в коллективе. Ты не умеешь танцевать. Ты!.. Ты!.. Ты!..