Секс АНДЭ!

Мне было так стыдно сказать ему правду, что предпочла смолчать. Да он и не ждал ответов. Только коротко просветил меня по поводу девичьей чести, верности слову и скромности. И ни одного печатного слова при этом не потребил.

Я молча выслушала. Мысль, что Женя нажалуется Диме, никогда не приходила мне в голову. Как и то, что Дима станет меня отчитывать. Интересно, как он себя вообще в этой роли видит? Как мой ментальный гуру? Как босс хабаровской фирмы? Как друг семьи?

Как дефлоратор?

– Прости, а по какому праву ты на меня орешь? Ты что, мой отец? Или, Женин? Ты, если ты вдруг забыл, что произошло в твоем кабинете…

– Я не забыл, – прошипел он так яростно, что мою барабанную перепонку словно сверлом пронзило. – Но это не имеет к нашему разговору ни малейшего отношения. Человек к тебе хорошо относился. Человеку ты нравилась… И как ты с ним поступила? Сперва с мужиком, потом еще и с бабой!

И у меня сдали нервы.

– А я тебя вообще любила! Я на тебя молилась, я ноги бы тебе целовала, если бы ты позволил. Я даже не просила ничего, просто любила на расстоянии. И как ты со мной поступил?! Женя, к слову, думает, что я девственница. Девки не в курсе, я им не говорила. Ты ему расскажи, окей? Как другу. А то я сама стесняюсь.

Это тоже был чисто риторический спич. Не дожидаясь ответа, я бросила трубку и, рыдая, убежала к себе. Телефон тут же принялся звонить вновь, но я закрыла уши подушкой и пролежала не двигаясь, пока Кану не надоело набирать номер.

14.11.99г.

Сегодня мы с Ольгой ездили на свидание с дядей Полей, так мы прозвали ее политика. Не знаю, зачем ей понадобилась я: с Ун Дэ она ездит одна и справляется, а с красивым дядей Полей, ей отчего-то треба поговорить. Альтернативы у меня не было: разве что лежать и жалеть себя. Поэтому, я решила, что лишний раз посмотреть, как глупо выглядит девушка в розовых соплях, будет даже полезно.

Хотя бы для того, чтобы видеть: я не одна такая. Нас, дур, влюбленных в статусных мужиков, много. Короче, лучше бы я по Кану страдала.

Одно и то же, одно и то же.

Все эти мужики только и делают, что бубнят, какая у нас плохая работа. Ну, так какого хера ты шляешься по подобным клубам?! Сидел бы дома, думал о благе своих избирателей! Как же задолбали эти герои в белых пальто!

Все эти сказки, что он, дядя Поля, найдет нам другую работу, бесят. Кем? Уборщицами? Что такого ужасного в том, что я сижу за столами с такими же вот кретинами, которые спрашивают, зачем я работаю на такой ужасной работе?

А ты зачем ходишь в этот ужасный клуб? Шел бы в церковь, или куда там буддисты ходят? Наконец, он это понял и оставил меня в покое. Занялся Олей. Она была счастлива, как поросенок в луже. И так же блаженно лыбилась, когда обнимала своего дядю Полю.

Тот перешел на тему, более интересную – отель.

И, – вот этого я уже абсолютно не понимаю: почему она не хочет спать с ним, если он так ей нравится и хочет ее? Пытается на брак развести?.. Мляяяяя…

Бабушка, мать твою, почему ты не выпускала меня из дома?.. Если бы я выучила то, что сейчас еще в подростковом возрасте, все было бы иначе… Почему ты считала меня настолько тупой?

Все это я обдумывала, сидя на ледяном ветру, пока Оля с Полей целовалась в теплой машине.

– Лина, – торжественно сказал он, – если бы я был женщиной, то мечтал бы о такой подруге, как ты! Но я – мужчина и хочу Олю.

– Ноу проблем, – сказала я. – Меня никто не хочет, поэтому я сама, для внутреннего спокойствия, хочу Канг Та из Н.О.Т

– Я знаю Канг Та! – сказал дядя Поля. – Мой босс – мистер Канг – большой человек в Корее.

Мой босс мистер Кан – тоже очень большой человек в Корее, – подумала я. – По крайней мере, выше него, я пока что ни одного корейца не видела…

– Когда он говорит: «Иди сюда!» Канг Та кланяется ему вот так.

Политик изобразил, но я не врубилась: они все тут так кланяются. Я сама уже так кланяюсь, если что.

–Я попрошу и мой босс велит Канг Та расписаться на фото. Только для тебя.

Я вздохнула: какая честь. Если бы мне хотелось, я взяла бы ручку и расписалась бы от имени Канг Та. Только для меня. Без посредников. От сердца, так сказать, к сердцу!

19.11.99г.

Что меня утешает, так это сам факт, что я – не до конца дура. И еще, я – сильная. Да, я бухаю и нажираюсь, но я хотя бы отдаю себе отчет в том, что Диме я не нужна. Я пытаюсь вылечиться от своей боли.

Если я гадаю на картах и вижу, что в его мыслях меня просто нет, я верю им. Я не гово-рю, что Диме запрещает со мною видеться его мама. Или моя. Я просто знаю правду и пытаюсь смириться с ней, не вскрывая вены зубами.

Он это доказал, когда наорал на меня из-за Жени. Чего еще? Хотя, уверена, будь на мо-ем месте Лера или же Оля, они нашли бы в его истерике ревность и стали бы от этого танцевать. Только я понимаю, что если бы он хотел меня, я не поехала бы в Корею. Я осталась бы с ним.

Себе я больше не вру.

И меня бесит-бесит-бесит, когда меня заставляют врать кому-то еще. Я вообще, как почти-журналист, ненавижу, когда люди врут без предварительной подготовки!