Секс без любви

Надо отдать Хантеру должное — никто бы не обвинил его в непоследовательности.

Хантер загрузил в пикап сирень и свой новый цветок.

— Что там дальше в нашем списке? — поинтересовалась я, усаживаясь на сиденье.

— Мой дом.

— С какой стати? У нас еще полно дел.

— Это и есть дело. Сэм попросила меня построить колодец исполнения желаний. Я выкрасил его сегодня утром и оставил сушиться.

На моем лице, должно быть, ясно читалось: чушь собачья.

— Я серьезно, — сказал он.

— Иными словами, это незавуалированная попытка затащить меня в постель?

— Вовсе нет. Не исключено, правда, что после того, как ты увидишь мой дом, тебе самой захочется затащить меня в постель.

— Ты спятил.

— Может, и так. Но ты ведь еще не видела мой дом.

* * *

Жилище Хантера оказалось для меня сюрпризом. На островке земли, в окружении высоких деревьев, стоял симпатичный домик в сельском стиле, где дерево и камень искусно сочетались с современными материалами. Скорее, дом из сказки, чем жилище Хантера Делусиа.

Я вышла из машины, продолжая разглядывать дом.

— Неужели это и правда твой дом? Поверить не могу.

— Спроектировал и построил его сам. Это заняло у меня шесть лет.

— Признаться, я такого не ожидала.

— А что именно ты ожидала увидеть?

Открыв дверцу, Хантер достал из машины свой новый цветок.

— Даже не знаю. Что-то более броское, видимо. Не такое естественное и красивое.

Мое внимание привлек звук бегущей воды.

— Так у тебя тут и настоящий ручеек! И целая рощица из деревьев.

— При постройке дома я использовал только портативное оборудование, чтобы сократить количество деревьев, которое требовалось вырубить. Мне нравится, что за окнами у меня настоящая природа. Я хотел построить что-то такое, что подчеркнуло бы пейзаж, а не доминировало над ним.

— Тебе это явно удалось. У меня такое чувство, будто я в самом настоящем лесу, а не в десяти минутах езды от шоссе.

— Рад, что тебе понравилось. Заходи, покажу, как я обустроил все внутри. Это только начало тура, — Хантер открыл дверь и подтолкнул меня вперед. — А завершится он комнатой, которая должна понравиться тебе больше всего — моей спальней.

Я покачала головой, но ничего не сказала.

Внутри все оказалось так же красиво, как и снаружи. Мне всегда импонировала простая и неброская обстановка. Гранитный «островок» отделял кухню от гостиной. Стеклянные двери вели на просторную террасу, где стоял недостроенный камин.

Хантер кивнул в сторону камина.

— Теми темпами, что я строю, мне потребуется еще лет шесть, чтобы довести дело до конца.

— Поверить не могу, что ты сам все это создал. Ты только и делаешь, что возводишь коммерческую недвижимость, вырубая при этом парки, а твой собственный дом как нельзя лучше вписался в окружающую среду.

— Я строитель, и мне нравится мое занятие. Но это не значит, что я хотел бы жить в одном из торговых центров, которые я возвожу. Вот ты, к примеру, живешь в одной из нью-йоркских высоток?

— Верно.

— Получается, что ты в восторге от загрязнения окружающей среды, потому что живешь в высотном здании, из-за которого горожанам не хватает солнечного света и свежего воздуха?

— Нет, конечно… что ж, пожалуй, ты прав.

— Я всегда прав.

— Мне больше нравилось, когда ты пытался впечатлить меня плодами своих рук, чем своим развязным язычком.

— Что ж, тогда продолжим, — усмехнулся Хантер. — Мы переходим в комнату, где мои руки могли бы оказаться как нельзя кстати. Не исключено, впрочем, что мой язычок понравился бы тебе еще больше.

Разумеется, следующей на нашем пути была спальня.

— Ого! — вырвалось у меня, когда Хантер включил свет.

Эта комната, как и все остальное в доме, была светлой и просторной. Огромная кровать стояла на невысокой платформе, так что с нее хорошо просматривался лесок перед домом. Мой взгляд упал на скворечник, на крыше которого восседала голубая сойка. Я подошла к окну и выглянула наружу. Только тут я заметила, что скворечников на самом деле было несколько.

— Любишь понаблюдать за птицами?

— Моя мать любила. А мне всегда хотелось завести большого попугая. Я делал скворечники с тех пор, как научился орудовать молотком. Каждый год дарил маме на день рождения. Она сыпала туда семечки и любовалась птицами из окна, а я все ждал, что она поймет намек и купит мне попугая, — Хантер кивнул в сторону скворечника, висевшего справа от нас. — Вот этот самый первый. Я сделал его, когда мне было всего семь. Если ты заглянешь внутрь, то увидишь, что мама посадила туда несколько пластмассовых птичек. Долгое время я думал, что так она привлекает настоящих птиц. Я спросил маму, и она объяснила, что я наконец-то научился делать хорошие скворечники. Первые я сколотил так, что внутри торчали гвозди, и она боялась, что птицы могут пораниться.

— Надо же, — рассмеялась я, — выходит, она не хотела говорить, чтобы не обидеть тебя. Сколько всего у тебя скворечников?

— Десять. Я делал по одному с десяти до семнадцати. Это единственное, о чем она меня просила.

— Ты бросил это занятие, когда поступил в колледж?

— Нет. Мама умерла, когда мне было семнадцать.

— О‑о, мне очень жаль.