Читаем Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней полностью

Среди собирателей, у которых вся собственность общественная, понятие «бедность» вообще лишено всякого смысла. В классической книге «Экономика каменного века» антрополог Маршалл Салинз объясняет, что «самые примитивные люди в мире почти не имеют собственности, но они не бедны. Бедность не есть малое количество имущества и не соотношение между потребностями и возможностями. Это прежде всего отношения между людьми. Бедность есть социальный статус. В качестве такового она – изобретение цивилизации»209. Сократ говорил о том же ещё 2 400 лет назад: «Самый богатый – тот, кто довольствуется меньшим, поскольку довольство есть богатство природы».

Но богатство цивилизации материально. После внимательного прочтения Ветхого Завета журналист Давид Плотц был поражён его торгашеским тоном. «Всеобъемлющая тема Библии, особенно Книги

Бытия, – это недвижимость. Бог… постоянно занят сделками с землёй (а затем перекраивает их на разных условиях). Библия одержима не только землёй, но и движимым имуществом: золотом, серебром, скотом»210.

Мальтус и Дарвин были удивлены эгалитаризмом, характерным для племён собирателей. Мальтус писал: «Среди американских племён. настолько силён дух равенства, что все члены каждого племени будут на равных делить и тяготы повседневной первобытной жизни, и иногда случающийся голод»211. Дарвин обратил внимание на внутренний конфликт между цивилизацией, основанной на капитале, и той обречённой на неудачу, по его мнению, щедростью, что он встретил у коренных жителей. Он писал: «Кочевые обычаи, на обширных ли долинах, в густых тропических лесах, или вдоль морских берегов, всегда в высшей степени пагубны. Идеальное равенство всех членов на многие годы задержит их цивилизационное развитие»212.

Удовлетворённость «на самом дне человеческого бытия»

В качестве примера самых несчастных, душераздирающих, отчаянно нищих «дикарей» Мальтус выбрал «бедных жителей Огненной Земли», которых европейцы считали живущими «на самом дне человеческого бытия». Тридцатью годами позже Чарльз Дарвин побывал там и наблюдал тех самых людей. Он согласился с оценкой Мальтуса положения местного населения. В журнале он записал: «Я думаю, если обыскать весь мир, то сложно будет обнуружить людей, находящихся в более бедственном положении».

Судьба распорядилась так, что Роберт Фитц-Рой, капитан «Бигля», на котором путешествовал Дарвин, за три года до этого подобрал трёх молодых жителей Огненной Земли и привёз их в Англию, чтобы ввести в лоно славной британской действительности и дать достойное христианское образование. Теперь их, вкусивших из первых рук величия цивилизованной жизни, Фитц-Рой возвращал назад, к их народу, чтобы они служили в качестве миссионеров. Нужно было показать всю глупость «дикой» жизни и помочь им влиться в цивилизованный мир.

Но через год после того как Джемми, Йорк и Фуэгия были высажены в бухте Вулия, где жил их народ, у подножия горы, ныне называемой горой Дарвина, «Бигль» и его команда обнаружили, что избушки и огороды, которые английские моряки устроили для тех троих, запущены и заросли сорняками. Затем появился Джемми и объяснил, что он и двое новообращённых христиан вернулись к старому образу жизни. Опечаленный Дарвин записал в журнале, что никогда не наблюдал «такой разительной и горестной перемены» и что «больно было смотреть на него». Джемми привели на борт и одели для ужина за капитанским столом, обрадованные хотя бы тем, что он не забыл, как пользоваться вилкой и ножом.

САМЫЙ БОГАТЫЙ – ТОТ, КТО ДОВОЛЬСТВУЕТСЯ МЕНЬШИМ, ПОСКОЛЬКУ ДОВОЛЬСТВО ЕСТЬ БОГАТСТВО ПРИРОДЫ

Сократ

Капитан Фитц-Рой предложил ему вернуться в Англию, но тот отказался, сказав, что у него «нет ни малейшего желания возвращаться в Англию», что он «счастлив и доволен», что тут есть «много фруктов, много рыбы и много птицы».

Вспомните Юкатан. То, что выглядит как крайняя нужда – «самое дно человеческого бытия», – может содержать неведомые нам формы богатства и изобилия. Вспомните «голодающих» австралийских аборигенов, с довольным видом поджаривающих крыс с низким содержанием жиров и закусывающих сочными личинками. Каким отталкивающим было это зрелище для англичан; они были уверены, что являются свидетелями последней фазы деградации перед наступлением голодной смерти. Но если начать «де-дикаризацию» – очищение от обусловленных культурой наслоений, которые искажают наш взгляд, – то «богатство» и «бедность» могут открыться там, где мы меньше всего ожидаем их увидеть213.


Глава 12

Эгоистичный мем (злобная?)


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное