Секс-няньки по соседству

Я же теперь хорошо знаю, что под ними. Знаю, насколько совершены изгибы и формы, как дерзки точащие соски, как горячо и туго внутри ее тела…

Какую бы хрень она не надела, все равно самая жаркая штучка. Такой больше нет. Почему? Потому что моя!

В душе на быструю руку передергиваю, чтобы сбить желание сесть в тюрьму за ебанное изнасилование.

Смешно, блять! В жизни баб насильно не брал. Все по обоюдному желанию. А тут посмотри, как Киска запела.

Знаю, что и Ренат на грани. Смотрит на нее исподлобья. Вижу, как руки его дергаются, стоит ей рядом проскользнуть. Облизывает ее взглядом, но не делает никаких поползновений.

Я так не могу. Не знаю сколько уже времени прошло с того дня. Кажется, целая вечность. И меня вот одним единственным сексом не прокормить. Я готов ещё и ещё. А лучше запереться в комнате на недельку-вторую, чтобы хоть малость ослабить эту неконтролируемую тягу.

Подлавливаю ее снова и снова, соблазняю, маню воспоминаниями, рассказываю, как ей будет со мной хорошо. Но она каждый раз превращается в статую, хотя раньше не грозилась заявлениями.

Неужели сама чувствует, что не выдерживает?

— Ее бы к доктору, — Ренат расхаживает, периодически посматривая на лестницу. — Так больше не может продолжаться.

— Она не больна! — отрезаю саму мысль об этом, ее нужно просто встряхнуть.

Друг только брови сводит на переносице. И я невольно понимаю, что из-за Кати дружба дала трещину. Раньше я не позволял себе с ним спорить. Это было мне не нужно, а теперь… Теперь я хочу Катю себе.

Поэтому я не позволю Ренату говорить о том, что она не здорова. Это не так. Просто закрылась в себе. Ненадолго. Такое бывает у всех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ее нужно расшевелить, — предлагаю, а в голове уже вырисовывается план дальнейших действий. — Я позвоню ее подружке… Как там ее?

— Алла, — устало машет рукой Ренат и плюхается на диван, хватает стакан виски со стола, а откидывается на диван. — Делай что хочешь. Только не ввязывай нас в большее говнище.

Трубку эта странная девица берет только раза с двадцатого. И хриплым голосом отвечает:

— Слушай, засунь свою мобилу себе глубоко в очко проверни разок. Перестынь названивать! Я сплю! — учитывая, что уже пол первого, это странно.

Отключается. Ну нихуя себя. Ебнутая какая-то. Перезваниваю. Ещё и ещё раз. Бесполезняк.

Быстро пробиваю фамилию дебильной и удивленно отмечаю, что данные скрыты, зато на одном из фото она рядом с полковником Самойловым. Нахожу его номер и прошу, чтобы его дочь в срочном порядке мне перезвонила.

Конечно полковник устраивает мне допрос с пристрастием. Не все, но весьма подробно отвечаю, как каждый вопрос. А потом слушал почти минутное молчание…

Затем вдруг сказал, что идея отличная, и он возьмет ее на заметку. А затем резко отключился. И пока я отуплял, мне поступает почти сразу трель звонка.

— Я тебя внимательно, — голосок такой, на удивление ласковый. — Захарчик, сахарок это ты?

Быстро переобулась…

— Есть проблема. С Катей.

— Милый. Проблема, это если бы вы просто подрочили на нее. Втихую. — Что за манеры у хабалки. Я просто в шоке. Ее жопа явно не знает ремня. — А вы ее трахнули. Оба. И слились.

— Никто не слился! Я так-то готов к…

— К чему Захар? К отношениям? Не смеши. Зачем ты мне звонишь?

Глава 40

— Мы готовы, — слова даются с большим трудом. — Готовы вас…

— Так, так. Это уже интересно.

— Пустить в клуб, — выговариваю и бью кулаком об стену. И Катя как разоденется опять. И снова каждый урод будет на нее глазеть, будет представлять, как нагибает, трахает… Как долбит нутро, как кончает ей в рот… Сука! — Сходите проветритесь, — предложение комом в горле.

А в голове трубит. Нет. Нет. Нет, блять! Никуда не отпущу. Пускай дома сидит, целей будет. Нельзя рисковать своей Киской. Покапризничает ещё с недельку и успокоится.

Ну, жалко девочку свою. Что же делать…

— Одни? — лениво спрашивает собеседница, возвращая меня из тяжелых дум.

— Только через мой труп! — ору не своим голосом, понимая, что эти эмоции не норма.

Вообще происходящее давно за гранью. Подозревал ли старик, что нас так накроет. Мог ли хоть представить наши страдания.

— И сколько будет охраны, — глумится она.

А я смотрю на вечно хладнокровного Рената, который сводит челюсть и отворачивается. Рискуем пиздец. Но что еще остается? Не к врачу же ее вести в самом то деле.

— Пару…

— Пару? — переспрашивает эта идиотка.

Ее вообще не должно ебать.

— Пару десятков.

Аля присвистывает в трубку. И тут же заливается смехом. Вот не понимаю. Она тупая курица или просто стебет меня?

— Ладно няньки. Я буду пить, поэтому заедешь за мной в восемь. Сахарочек!

Отключается. А я смотрю на экран телефона. Моргаю множества раз. Это был мой самый странный разговор за всю жизнь. И судя по пустому взгляду Рената тот тоже не соображает, что это был за нах…

* * *

Ровно в восемь уже на месте. Стою жду и начинаю злится. Ну потому что сорок минут. Что там, так долго можно делать? Особенно выбесило, что внутрь не пустили. А на звонки мои, эта дрянь не реагирует.