Секс с чужаками

Я не собиралась заводить третьего мужа; я не верила в то, что поговорка «бог любит троицу» может отражать какой-либо закон естества. Имея за плечами две честных, но заранее обреченных попытки и наблюдая жизнь своих современников, я пришла к выводу, что счастливый брак — это исключение, в большинстве же случаев просто выдумка. Я решила обойтись без выдумок. Мне по-прежнему нравились мужчины, однако выходить замуж за одного из них казалось не лучшим способом проявить эту приязнь. Лучше всего признать свою принадлежность к племени одиноких женщин; мои подруги были для меня важнее любого мужчины. Они были моей семьей и моей эмоциональной поддержкой. Большинство из них не оставляло мечты о муже, но я понимала побуждения каждой и сочувствовала им. Дженнифер, в одиночестве растившая дочь, мечтала о помощнике; Энни, бездетная, старилась в одиночестве и нуждалась в отце для своего ребенка. Дженис, работавшая не покладая рук и жившая с инвалидкой-матерью, мечтала о красивом миллионере. Кэти достаточно откровенно высказывалась о своих сексуальных побуждениях, а Дорин — об эмоциональных.

У меня не было ни детей, ни желания их иметь, я хорошо зарабатывала на жизнь, редко чувствовала себя одинокой, необходимые мне эмоции получала от подруг, а что касается секса — ну, иногда у меня бывал любовник, а иногда и не было, я старалась поменьше об этом думать. По-настоящему мне недоставало не секса, хотя иногда я могла истолковать свои потребности и таким образом. Я жаждала чего-то иного, чего-то большего; то было старое влечение, с которым я так и не смогла полностью справиться, влечение, родившееся, казалось, вместе со мной.

Жил-был один мужчина. Вот теперь начинается рассказ. Он не может иметь счастливого конца, но все-таки мы еще продолжаем надеяться. Как бы то ни было, история такова. Там, где я работала, был один человек. Я не знала его имени и не хотела спрашивать, потому что спросить — означало обнаружить свой интерес. Интерес был чисто физическим. Как он мог быть иным, если я с этим мужчиной даже ни разу не говорила? Что я могла знать о нем кроме того, как он выглядит? Я смотрела, как он ходит по коридорам, опустив голову и выдвинув вперед плечи. Плечи у него были широкие, шея короткая, грудь выпуклая. Торс такой могучий, что по моим подозрениям, он накачал его, поднимая тяжести. Черные курчавые волосы. Бесстрастное лицо. В тяжелые дни оно казалось мне благородным. В удачные выглядело раздражающим и тупым. Я не искала встреч с ним. Я его даже старалась избегать. Однако нас свел случай, хотя мы даже не поговорили. Не знаю, заметил ли он меня. Не знаю, может ли то, что я чувствую, не быть взаимным, не быть всамделишным; может ли оно оказаться попросту моей личной выдумкой, навязчивой идеей.

Рассказывают, что царица Пасифая полюбила белого, как снег, быка.

* * *

Однажды я пошла в зоопарк вместе с Дженнифер и ее дочуркой. Маленькая Линдси была страшно возбуждена и бегала от одной вольеры к другой, требуя, чтобы ей говорили названия всех животных и называя сама тех, которых узнавала по картинкам в книжке.

— Тигр.

— Тигр! Лев!

— Оцелот.

— Оцелот!

— Леопард.

— Леопард!

— Пантера.

— Пантера!

Я гадала тем временем, как же его зовут. Каков его символ, его клан, его тотем? Что он за животное? Бык? Буйвол. Я обдумывала китайский гороскоп. Человек, рожденный в год буйвола, был спокоен и надежен, терпелив и неутомим в работе. Лишен склонности к показухе, привержен традициям, предан. Скучен, напомнила я еще себе. И одномерно материалистичен. Он даже не поймет, что я имею в виду, если заговорить с ним про союз душ. Наверняка он уже женат; супруг, верный жене и детям, даже не мечтающий о чем-то ином.

Я смотрела, как Дженнифер смотрит на свою дочь. Я подмечала тонкие морщинки, которые только начали прочерчивать нежную светлую кожу ее лица и на упругие черные волосы, собранные в узел у нее на макушке. На красный шарф (это я его подарила), обнимающий ее шею. На линию плеч. Хрупкие запястья. Дженнифер почувствовала, что я на нее смотрю, и поймала мою руку своими прохладными, сильными пальцами; сжала мое запястье. Мы так хорошо знали друг друга. Мы столь многое чувствовали одинаково; мы так понимали одна другую и так одна другой доверяли. Иногда я знала, что она собирается сказать, еще до того как она это говорила. Мы любили друг друга. Любовью равных, без чего-либо лишнего, романтического или невыразимого.

— Зебра.

— Зебра!

— Окапи.

— Окапи!

— Жираф.

— Жираф!

— Бизон.