Секс-символ (СИ)

Фернанда встряхнулась, пряча желание разреветься и убить Джерри, — досадно, что он видит её напуганной.

— Не бойся, пойдём, я защищу тебя от лестничных монстров! — зубоскалил Джерри, открывая входную дверь.

А Фэр внезапно захотелось тёплых объятий и чашечку чая, но она промолчала.

«Клоуны», — решил Дамас, облизывая лапу.

====== Глава 14. Как на вручении «Оскара» ======

Отходя ко сну, Фернанда вспоминала безумный день, проведённый с Джерри: их приключения на крыше, свои страхи. Конечно, он не столкнул бы её вниз. Думать так о Джерри было глупо. Но сколько же она натерпелась! Ещё и лифт сломался. Да, Джерри проводил её, но, пока они спускались, пол уходил у Фэр из-под ног, а в районе восемнадцатого этажа она чуть не хлопнулась в обморок. Благо Джерри её поймал. На секунду в его глазах мелькнуло беспокойство (или ей почудилось?), но тут же он нацепил любимую маску и высмеял её за трусость. Фэр захотела стукнуть его кулаком в грудь, стукнуть больно, чтобы он прекратил насмешки. Мерзкий циник! Её страх для него — развлечение. Он не понял, что это серьёзная проблема, фобия. Но, может, и к лучшему.

Когда они вышли на улицу, Джерри помог ей сесть на мотоцикл. Поправил ей волосы и застегнул шлем под подбородком, наклоняясь близко-близко, почти касаясь её лица губами. И вдруг, хохоча, развернулся и ураганом влетел в парадную, не дожидаясь, пока она уедет.

Обиженная на этот выпад, Фернанда так газанула, что придорожные кусты утонули в пыли. Гад и хам! Даже не чмокнул в щёчку на прощание! Даже «пока» не сказал!

Теперь, засыпая, она вспоминала это с детской, капризной обидой. Но злилась больше на себя. И почему ей так важно, что думает этот тип? Почему ей обидно, что он не попрощался и не поцеловал её? Да зачем ей его поцелуи?!

— Пропади ты пропадом, Джерри Анселми! Достал! — пропыхтела Фэр, треснув кулаком несчастного голубого кролика. Когда закончится их договор, она забудет о нём навсегда. Ни за что больше не вспомнит!

В девять утра Фернанду разбудили вопли. Кое-как продрав глаза, она сползла с кровати и прямо в шортах и майке вышла за порог. И не она одна. Маргарита и Агустина, зевая и потягиваясь, стояли у своих дверей. А в коридоре шла кровопролитная война — тётя Фели скандалила с Вирхинией.

— Почему ты никак не образумишься?! — кричала тётя, вырывая у Вирхинии красную шёлковую тряпку. — Такой хороший мужчина, как Амадо, предлагает тебе руку, сердце и свой счёт в банке, а ты опять удумала чего-то!

— Отвали, мама! — огрызалась Вирхиния. Она тянула тряпку на себя и ногой отпихивала Барби, которая лезла в самую гущу событий, хватая Вирхинию зубами за тапочек. — Я тебе уже сказала, пока Амадо не пройдёт проверку, никакой свадьбы не будет!

— Ещё как будет!

— Нет, не будет! Мне не нужен муж-импотент! Мне надо детей рожать срочно! И отдай моё платье, мама, прекрати его рвать!

— Да как же тебе не стыдно? — тётя Фели отпустила тряпку — пресловутое платье. — Нормальные люди сначала играют свадьбу, а потом рожают детей, а у тебя всё наоборот!

— Это моё дело! — не сдавалась Вирхиния. — Сначала он должен сделать мне ребёнка, а потом уже свадьба и все дела. А сегодня твой разлюбезный Амадо пригласил меня на вечеринку. Там будут все сливки общества. Я обязательно туда пойду!

— Нет уж! Только через мой труп! — отдуваясь, тётя схватила Барби в охапку и прижала её к себе. — Не лай, моя козочка. Эта сумасшедшая, что называет себя моей дочерью, и мумию доведёт до истерики. Мозгов у ней нет и всё тут! Поэтому никуда она не пойдёт. За ней глаз да глаз нужен!

— Нет, пойду! Напою Амадо и уложу его в кровать. Посмотрим, на что он годен! А вдруг мне повезёт и на этой вечеринке я найду другого? Рожать детей от инвалида — плохая перспектива!

— Какая же ты непрактичная, Мария Вирхиния Сантойя! — покачала головой тётя Фели, распрямляя кудряшку на хвосте у Барби. — Не знаю, в кого ты уродилась, уж точно не в меня. Не удивлюсь, если однажды выяснится, что тебя в роддоме подменили. В этой жизни сначала надо думать о материальном благополучии. Амадо богат, воспитан, образован, хорош собой и влюблён в тебя. Он будет обеспечивать тебя и носить на руках. Не понимаю, чего тебе не хватает? Ты упускаешь своё счастье!

— Он хромой и импотент! — истошно каркнула Вирхиния. — И вообще, мама, с какой стати я должна отчитываться? Я уже не подросток! Это моя личная жизнь! А если ты влюбилась в Амадо, можешь забрать его себе, не такой уж он ценный экземпляр, — закинув платье на плечо, Вирхиния кинулась к своей двери.

— Нет, ты должна, обязана передо мной отчитываться, Мария Вирхиния Сантойя, потому что я твоя мать! Ты должна меня слушаться! Такого жениха упускать нельзя!

— Хватит капать мне на мозги, мама! — Вирхиния так повисла на открытой двери, что петли скрипнули, грозясь разломиться напополам. — Сегодня я иду с ним на вечеринку, с НИМ, с твоим драгоценным Амадо. Тебе мало?