Секс, смерть и галоперидол. Как работает мозг преступника. Судебная психиатрия как она есть

Есть один трюк, специально для таких случаев: показать такому больному какой-то простой предмет типа карандаша и спросить, что это такое. Больной с настоящей деменцией будет пытаться припомнить название, совершит какое-то мысленное усилие. Это, как правило, видно сразу – человек морщит лоб, говорит: «Сейчас, ну как его, ну пишут этим, как же эта штука называется…»

Пациент с псевдодеменцией просто скажет: «Не знаю, что это», – потому что он в депрессии, у него нет сил отгадывать или припоминать, ему хочется лечь и умереть. Эта техника не всегда срабатывает, но важно постараться – если пропустить псевдодеменцию и выписать домой такого больного, он вполне может совершить суицид.

Я напомню, что депрессия – смертельно опасное заболевание, приводящее к самым разным видам суицидов, которые очень сложно предупреждать. В мире психиатрии уже лет двадцать говорят о пандемии самоубийств в мире. Количество суицидальных попыток среди молодежи постоянно растет в развитых странах, а в развивающихся просто не ведется достоверная статистика. Но, по всей видимости, низкий уровень жизни уменьшает количество суицидов – возможно, люди пытаются выжить, их силы направлены на решение связанных с этим задач. Это спорный момент, на эту тему есть масса мнений.

Кстати, самые опасные в смысле суицида больные – как раз-таки пожилые люди. Молодежь, по статистике, совершает больше суицидальных попыток, но реже завершает их. Зачастую молодые люди наносят себе разные повреждения не в качестве попытки умереть, а чтобы снять тревогу или таким образом привлечь к себе внимание, позвать на помощь, когда другие методы исчерпаны. А если пожилой человек решает покончить с собой – то попытка будет одна, но завершенная, и человек погибнет с гораздо большей вероятностью, чем, скажем, подросток.

Лечение деменций

Несколько слов о лечении деменций. Его как такового нет. Разработкой препаратов для лечения болезни Альцгеймера занимаются все сколько-нибудь уважающие себя фармкомпании, но мозг – слишком сложная штука, чтобы вынуть из него один белок и ничего не повредить, особенно когда этот белок находится внутри клетки, отгороженной от кровяного русла.

Это, кстати, интересный момент – зачем нейроны отгородили себя от крови, которая несет им кислород и питательные вещества? Гемато-энцефалический барьер, как вытекает из названия, разделяет мозг и кровь. Ученые это выяснили достаточно давно. Оказывается, для нашего организма мозг – это инородное тело, и если бы он не был отделен от капилляров, то лейкоциты – клетки иммунной системы – атаковали бы его… как занозу. Это и случается при некоторых заболеваниях, которые поражают гемато-энцефалический барьер.

На сегодня существуют препараты, которые лишь замедляют прогрессирование болезни Альцгеймера, но они дорогие и не так уж эффективны. Так что об излечении деменции говорить пока не приходится. Есть одно исключение – нормотензивная гидроцефалия, или синдром Хакима-Адамса. Это относительно редко встречающееся заболевание, которое проявляется в виде деменции, шаткости походки и потере контроля сфинктеров. Тут лечение есть, и оно очень эффективно, после нейрохирургической операции симптомы проходят. Но все остальные виды деменции все еще остаются фактически приговором. И поскольку в масштабах популяции люди живут всё дольше и дольше, то и случаев деменции, соответственно, все больше и больше.

Возникает вопрос: что лучше? Прожить 75 лет и умереть в сознании, понимая, что происходит вокруг, и осознавая себя, или прожить 90 лет, но из них 10 быть в состоянии новорожденного ребенка и не понимать, не помнить, не узнавать никого и ничего. Вопрос философский и довольно абстрактный… Впрочем, в некоторых странах ответ можно перевести в конкретное решение – болезнь Альцгеймера, например, является показанием к эвтаназии. Мой любимый писатель Терри Пратчетт выбрал такой вариант, когда узнал, что у него болезнь Альцгеймера. Почитайте его книги, получите массу удовольствия, гарантирую.