Секс в кино и литературе

«сопровождаясь жутким чувством, что я могу умереть в любую секунду. Это была инстинктивная, животная реакция, сравнимая с кружением кошки или собаки, сбитых автомобилем, которые носятся по кругу всё быстрее и быстрее, пока не падают замертво, или со страшным хлопаньем крыльев обезглавленной курицы».

Итак, на этот раз неудача была вызвана не рвотой, а панической атакой. Будущий «неутомимый самец» (по крайней мере, в его собственной подаче), пример подражания для Торнтона Уайлдера и прочих асексуальных, по его мнению, литераторов, вновь остался девственником.

И с женщинами дело обстояло не блестяще. Лет в четырнадцать Томми пригласил свою подружку Хейзл покататься на речном пароходике. Дело было вечером; какое-то странное чувство охватило подростка; «я положил свою руку на эти соблазнительные плечи — и „кончил“ в свои белые фланелевые брюки». Хейзл, гораздо более зрелая, чем её робкий поклонник, однажды показала ему скульптурную достопримечательность их городка. Это была фигура древнего галла, под фиговым листком которого находился половой член. Она подняла фиговый листок и спросила: «У тебя похож?» Прозрачная уловка не сработала: у Томми в это время возникла особая фобия:

«где-то глубоко в моей душе заточена девочка, постоянно вспыхивающая школьница, про которых говорят: „Она дрожит от одного косого взгляда“. Этой школьнице, заточённой в моём потайном Я — не нужно было и косого взгляда, ей хватало простого. Эта особенность заставила меня избегать глаз моей любимой подруги — Хейзл».

Подобная досадная оказия случилось внезапно, шокировав всех троих, Томми, Хейзл и её мать.

В 26 лет Тому, наконец-то, повезло. На него обратила внимание Салли, «нимфоманка и алкоголичка», по словам Уильямса. Как только они оказались на диване голыми, началась обычная история: любовника одолела рвота.

«Я помчался в туалет, меня вырвало, я вернулся, завёрнутый в полотенце, сгорая от стыда за провал своего испытания на зрелость.

„Том, ты коснулся самой потаённой струны моей души, материнской струны“, — сказала она».

Умница Салли нашла единственно верную фразу. После этого дело пошло как по маслу. По крайней мере, так решил Уильямс. Совершив удачный сексуальный дебют, он, словно подросток, тут же похвастал первому же знакомому, встреченному им в мужском туалете:

«— Я сегодня трахнул девушку!

— Да? Ну и как?

— Всё равно, что трахать Суэцкий канал, — сказал я, ухмыльнувшись и почувствовав себя взрослым человеком».

Так продолжалось около двух недель, а потом Том получил отставку.

«Когда я попытался её поцеловать, она сказала: „Нет, нет, беби, у меня во рту кошки переспали“. После того, как Салли оставила меня ради нового жеребца, я пытался встречаться с другими девушками. Только мне никак не везло».

Сомнительно, чтобы в ряды жеребцов, вполне удовлетворяющих Салли, Том включал и себя самого. Гораздо позднее всех этих событий одна случайная знакомая пожаловалась Томми на своего жениха, намекнув на тёплые чувства к нему самому.

«Она всё дальше и дальше забиралась на мою кровать, и, в конце концов, я решил проинформировать её, что с точки зрения замены её жениха от меня толку мало. И сказал почему. В конце концов, она вздохнула и поднялась.

— Тебе повезло, милый. Женский организм куда сложнее мужского».