Сексология в письмах (Опыт психотерапии по интернету в сексологии)

В основе этого синдрома лежит самая разная церебральная патология: травмы черепа, полученные при рождении; инфекции, перенесенные внутриутробно или в первые месяцы жизни; последствия интоксикации или асфиксии.

Такие дети льнут к старшим, не скрывая своего эротического возбуждения. При этом выявляется ещё одна их особенность – способность к импринтингу (запечатлению). Становясь жертвами совращения или насилия, они необычайно точно и ярко запоминают все нюансы случившегося с ними. При этом эротическую окраску приобретают обстоятельства и эмоции, далёкие от секса. Запоминаются не только и не столько «эмоционально положительные эротические ощущения», о которых пишут авторы монографии, но и внешность, и тип одежды насильника, сопутствующие запахи, ощущение собственной беспомощности, боль, страх. Сигналы, фиксированные по механизму импринтинга, становятся актуальными на всю жизнь релизерами – факторами, запускающими половое возбуждение и поддерживающими его. Они придают влечению извращённый, чаще всего садомазохистский характер. Между тем, главный вопрос – определяется ли однополый характер ориентации пострадавшего полом насильника, остаётся открытым. Во всех подобных наблюдениях мы сталкиваемся с половой дифференциацией мозга по гомосексуальному типу, то есть с фактом, имевшим место задолго до изнасилования или совращения, ещё в периоде внутриутробного развития.

Авторы перечисляют "каналы коммуникации, визуального, слухового, тактильного и ольфакторного" (то есть, попросту говоря, зрение, слух, осязание и обоняние), по которым определялся выбор сексуального объекта и "запускалось" аномальное половое поведение преступников. Но ощущения, полученные по этим каналам, интересуют сексолога и судебного психиатра в разной мере и по разным причинам. Так, в наблюдениях судебных психиатров речь идёт о восприятии запахов куда более экзотических, чем у пациентов сексологического кабинета: «В клинике парафилий встречаются феномены, позволяющие предполагать при реализации некоторых видов аномального сексуального поведения функциональную блокировку ольфакторного анализатора. (Говоря проще, лица с половыми извращениями часто либо вовсе теряют способность определять запахи, либо воспринимают их искажённо. - М.Б.). Например, один больной пил мочу и ел кал понравившихся ему женщин, при беседе он сравнивал эти ощущения с теми, которые бывали после плотного обеда, а запах для него носил субъективно приятный характер». Сексолог на своём приёме с подобной экзотикой не сталкивается. Ему хорошо известно, насколько привлекателен для гомосексуалов запах мужских феромонов, но он осведомлён и о том, что геи (даже не относящиеся к разряду эстетов), как никто, чувствительны к парфюмерии. Обычно они предпочитают, чтобы феромоны едва угадывались за лёгким запахом духов или дезодорантов. Разумеется, есть и исключения – кто-то из геев наслаждается тонким парфюмом, в то же самое время упиваясь запахом спермы. Страсть же к фекалиям и к моче – это фетишизм, перверсия, выходящая за рамки гомосексуальности.

По-разному расцениваются и тактильные ощущения. Авторы пишут: «Можно предполагать, что во многих случаях парафильного поведения функционирование этих анализаторных систем нарушается, так как субъект зачастую не может добиться эякуляции при сексуальном контакте с жертвой, тогда как при фантазировании (т. е. в ответ на зрительные стимулы), сопровождающемся мастурбацией, она достигается легче».

Сексолог же при расспросе своих пациентов видит иную картину. Тактильные ласки геев, как правило, богаче по выбору и изощрённее, чем у большинства гетеросексуалов, особенно давно вступивших в фазу "условно-физиологического ритма". Выполняя свой супружеский долг, те часто сводят предварительную любовную игру к минимуму, а после эякуляции тут же засыпают (таковы, например, жалобы корреспонденток из книги "Сексология в письмах").