Сексуальная жизнь наших предков

Программа не предусматривала обсуждений, а попытки вступить в спор сурово пресекались модератором, но профессор Тиссеран лишь усмехнулся:

– Пожалуйста.

– Если Марцелл на самом деле существовал, если это исторический персонаж, причём настолько важный, что был назначен наследником самого Цезаря Августа, должны существовать и его портреты?

– Не в современном смысле этого слова. Есть статуи, бюсты...

– А сходство присутствует?

– Кто же это теперь может сказать? Разумеется, художники приукрашали своих знаменитых моделей – по крайней мере, так было до конца XIX века.

– Согласен. Но если он сам, то есть Марцелл, позировал для этих статуй, он бы себя узнал?

– Разве можем мы об этом знать? Да и в конечном счёте какое это имеет значение?

– Какое имеет значение? Некоторые утверждают, что портрет, в котором мы способны себя узнать, содержит частицу нашей души. Вот почему некоторые примитивные народы не позволяют себя фотографировать, – яростно бросился в атаку профессор Палевский.

– Только не говорите, что Вы лично в это верите.

Эстелла беспокойно заёрзала в кресле и вцепилась в руку Палевского, как бы удерживая его, но тот продолжал настаивать: если у докладчика есть слайды, хотя бы один, с изображением таких статуй, их обязательно нужно показать:

– Душа, заключённая в картине, может говорить, если её спросят.

– Прямо здесь и сейчас? – поинтересовался француз. Он явно наслаждался ситуацией. – С нами, современными учёными, занимающимися литературой, а не спиритизмом?

– Конечно, не с любым из нас. Только с тем, у кого есть дар.

Кое-кто в зале тихонько хихикал, но в целом присутствующие были раздражены и смущены. Как реагировать на подобные выходки?

Ада взглядом поискала модератора: почему он не вмешается и не заставит этого сумасшедшего заткнуться? Бедняжка Эстелла, сжимая в руках костыли, что-то возбуждённо шептала Палевскому, словно просила покинуть зал. В конце концов ей удалось убедить профессора хотя бы замолчать, но не раньше, чем он угрожающе процедил:

– Завтра поговорим.

И тут все поняли, что скрывается под называнием его доклада: «Современная некуйя». Просто цирк какой-то!

8

Только чувство долга не позволило нашей героине снова выскочить из зала. Тогда доклад перенесут на следующий день, а с утра она, промучившись всю ночь, попросту сбежит! Впрочем, модератор её уже объявил: не смог устоять перед искушением раздуть скандал.

Изначально Ада собиралась говорить без бумажки, доверившись, как обычно, собственной памяти. Сейчас же ей вдруг показалось, что волнение может заставить её сбиться. Наверное, лучше читать. Но став первой среди докладчиков, кто уткнёт нос в текст, да ещё самой молодой, не покажет ли она тем самым свою неуверенность? Нет, лучше говорить, глядя слушателю прямо в глаза: выбрать случайного человека и наблюдать за его реакцией – так всегда делали её учителя. Спокойно и хладнокровно.

Эстелла, все ещё пунцовая от смущения, ободряюще улыбнулась ей со второго ряда.

«Ты пришла сюда, девочка, чтобы меня послушать. И я буду говорить для тебя. Надеюсь, лекция окажется полезной. Название моего доклада ты уже знаешь, поскольку оно указано в программе и к тому же только что было объявлено: «Молчание женщин». Я собираюсь переосмыслить несколько самые известных упоминаний некуйи, в основном латинских, а не греческих (хотя мой предмет – именно греческая литература): у Вергилия, Овидия, Лукана, Гомера – и доказать, что герой никогда не спускается в загробный мир, чтобы выслушать умершую женщину, будто женские слова ни здесь, ни там не имеют значения.

Часто именно женщины вызываются сопровождать героя за порог смерти, чтобы совершить более или менее жестокий ритуал, необходимый для общения с духами. Сивилла у Вергилия, аэндорская волшебница в Библии, ужасная ведьма Эрихто в «Фарсалии» Лукана, отхлеставшая ядовитой змеёй не желавший оживать труп, – это женщины, посвятившие себя колдовству, ведьмы, бессмертные божества.