Сексуальная жизнь наших предков

– Знаешь, что значит К. в её имени? Крёбер. Она дочь Альфреда Крёбера, одного из величайших американских антропологов, который изучал родственные связи индейцев племени хопи!..

– Как ты узнала? Вас что, этому в школе учат?

– Я делала доклад на эту тему. Папа говорит, что я помешалась, что нужно изучать математику или юриспруденцию, в крайнем случае философию, чтобы потом можно было преподавать её большим начальникам.

– Какой бы факультет ты ни выбрала, придётся уехать из Доноры. Они согласились?

– Вынуждены были. Что ещё делать после лицея, если не поступать в университет? А дядя Тан сказал, что поможет деньгами.

– Слушай, почему бы тебе в сентябре не приехать на несколько дней ко мне в Болонью? Город ты уже знаешь. Погуляешь по университету, осмотришься, узнаешь учебные планы, поговоришь с другими студентами. Сможешь даже посидеть на экзаменах во время осенней сессии. А потом, думаю, попробуешь сдать тесты в Институте психологии...

– Тётя Адита, ты чудо! Обязательно приеду! Дай только разделаться с экзаменами.

Не успела она отдышаться, как подключилась сидевшая напротив Ада-Мария:

– Тётя Адита, а правда, что ты в августе едешь в Грецию? – она услышала об этом от матери.

– Да, собиралась, но не знаю, стоит ли сейчас ехать в такую даль...

Она считала, что дядя Танкреди, сидящий на другом конце стола, не мог её услышать. Но старик тут же вмешался:

– Сейчас как раз прекрасный момент, Адита! И думать не стоит отменять поездку! Я совершенно здоров, так что не заставляй меня чувствовать себя виноватым. Я себе никогда не прощу, если из-за меня ты не выиграешь конкурс.

Именно дядя заразил её своей страстью к Древней Греции, именно он поддерживал её в войне против бабушки, которая отказывалась отправлять девушку-подростка в университет. Несмотря на помощь дяди, поступить Аде удалось только после того, как ей исполнился двадцать один год, и потерянное в ожидании этого возраста время все ещё её тяготило. Хотя, думала Ада время от времени, ей все-таки повезло застать 1968-й студенткой, иметь возможность делиться с младшими товарищами энтузиазмом, энергией, экспериментировать с неслыханными ранее новинками. Это была, как она все чаще убеждалась, лучшая пора её жизни.

Но даже тогда дядя Тан из своего далека поддерживал и вдохновлял её.

– Старый мир рушится! Самые смелые фантазии воплощаются в жизнь! Женщины отныне сами хозяйки своей судьбы! Эх, хотел бы я быть твоим ровесником! – говорил он, тайком от бабушки Ады приехав в Болонью.

Джиневра, в эпоху этой семейной распри только появившаяся на свет, но успевшая испытать бабушкину строгость на своей шкуре (та умерла, когда правнучке было тринадцать), никогда не удовлетворялась короткими рассказами: ей нужно было знать все подробности. Она не раз гостила у тёти и Джулиано в Болонье, посещала университетскую библиотеку и гордилась написанными Адой книгами, завидев их в витринах.

– А почему ты решила специализироваться на мифе об Орфее?

– Поначалу это был не мой выбор. Его мне предложил или, точнее сказать, навязал мой профессор, когда мы обсуждали тему диплома. Я согласилась в полной уверенности, что это такой же мифологический персонаж, как и все прочие, но вскоре поняла, что многое в его истории касается меня лично. Я ведь, знаешь ли, много лет играла рокешник.

Так Джулиано в шутку называл музыку самодеятельного ансамбля, с которым Ада выступала, когда они познакомились. Она играла на гитаре, а иногда и пела, деля вокальные партии с Дарией, обладательницей приятного (или, как все говорили, сексуального) хрипловатого голоса. Группа не придерживалась какого-то конкретного стиля: немного рока, немного фолка, немного джаза в зависимости от настроения музыкантов. По заявкам могли спеть что-нибудь из репертуара Inti-Illimani или Виктора Хары. Ада даже сочинила пару не особо запоминающихся текстов.

Но в любом случае это был приятный опыт, помимо всего прочего позволявший расслабляться после учёбы, иначе та поглотила бы её с головой. Кроме того, у неё были отношения с барабанщиком, активистом «Рабочей власти»^[43], – загадочным юным красавцем-бунтарём, какие ей всегда нравились.

22

А ведь её дебют в качестве певицы и композитора состоялся гораздо раньше, иронично заявил дядя Тан, добавив: «И это моя заслуга». Он не только подарил племяннице первую гитару и первый магнитофон, портативный Geloso, на который Ада помимо музыки наговаривала, а после – до дыр заслушивала греческие неправильные глаголы, пытаясь затвердить их наизусть: на четырнадцатый день рождения дядя решил презентовать ей книгу «для больших», только что опубликованный издательством Einaudi чудесный зелёный томик китайской поэзии с предисловием Монтале.

– Такого ты в школе точно не проходила.

Кое-какие из этих стихов были незнакомы и самому дяде Тану, но он всегда любил узнавать что-то новое вместе с племянниками, из которых особенно выделял Аду. В то время она как раз училась играть на гитаре и была уверена в своих композиторских способностях, так что, прочтя книгу, решила положить какое-нибудь стихотворение на музыку.