Сексуальная жизнь наших предков

– Да, в Москве. Мы в классе С все были редкостными авантюристками, спроси хоть у мамы. Одна наша одноклассница, чтобы платить за учёбу, даже устроилась водителем к какой-то старой графине в Париже. А сегодня пишет об экономике в крупных международных журналах.

– В Париж я бы и сама поехала. Но Москва... там же коммунисты! Бабушка Санча говорит...

– Ты совсем не ешь. А они, между прочим, в будущем году принимают Олимпийские игры.

– Так что, говоришь, с твоей подругой из Москвы?..

– Она там живёт уже семь лет, мы время от времени переписываемся. Она знала о теме моих исследований, поэтому сообщила, что готовится постановка первой русской рок-оперы, написанной молодым композитором Журбиным, под названием, представь себе, «Орфей и Эвридика». Мариза организовала мне визу, жилье, и мы вместе сходили посмотреть. Русские были поражены: они никак не ожидали, что их любимец станет «подражать американцам». Но Журбин никому не подражал, постановка оказалась совершенно оригинальной и очень красивой. Она имела огромный успех и, хотя с тех пор прошло уже пять лет, постоянно идет по всему Советскому Союзу. А благодаря пластинке её знают и за границей.

– Держу пари, ты написала рецензию.

– Да, в одном музыкальном журнале. И ещё небольшое эссе для университета. Его опубликовали в 77-м.

– Для конкурса, похоже, публикаций мало не бывает.

– Комиссия считает, что мне нужно рассмотреть также «Рок-Орфея», которого Мимис Плессас собирается поставить в Греции, в античном театре Эпидавра. Говорят, эта рок-опера достойно завершит цикл, начатый ещё Полициано и Монтеверди. Надеюсь, они правы.

– Не знаю, кто такой этот Мимис Плессас, но дядя Тан прав, ехать тебе нужно обязательно.

– Боюсь, что так, хотя я бы предпочла сейчас не покидать Донору.

Но дядя, доктор Креспи и даже Армеллина все следующие дни так успокаивали Аду, настаивая на поездке, что когда Дария позвонила обговорить детали, её подруга не смогла найти причин для отказа. Они договорились встретиться в аэропорту Афин. Дария через агентство в Болонье забронировала автомобиль, чтобы добраться до Эпидавра и, может, в свободное время съездить на пляж или посетить какие-нибудь раскопки.

Часть третья Обманка (энкаустика)

1

Попрощаться с Адой, уезжавшей в Грецию, дядя Танкреди решил в аэропорту, вместе с Лауреттой и доктором Креспи. Обняв племянницу, он пошутил: «Развлекайся и наслаждайся отдыхом. Обещаю не умирать до твоего возвращения».

И Ада, как бы абсурдно это ни выглядело, поверила ему и отправилась на посадку, ни о чём больше не тревожась. Но уже сев в самолёт, вдруг поняла, что совсем отвыкла путешествовать в одиночку и даже не взяла с собой ничего почитать. К счастью, полет длился недолго, а в кармане кресла обнаружился традиционный глянцевый журнал авиакомпании. Ада принялась листать его в надежде найти анонсы театрального фестиваля в Афинах и Эпидавре, а может (во что, правда, верилось слабо), и о последней работе Мимиса Плессаса. Но туристов, летящих в Грецию в августе, эта тема явно не интересовала, их привлекали вопросы попроще, которым, похоже, журнал посвятил все свои страницы: море, пляжи и местная еда, припорошённые неизбежной щепоткой археологии в качестве дежурного блюда. Среди фотографий с изображением восхитительных пейзажей, эвзонов в складчатых белых юбках-фустанеллах^[44] (четыреста складок в память о четырёхсотлетнем турецком иге) перед зданием парламента, песчаных дюн и крошечных бело-синих домиков в глаза вдруг бросилось занимающее целую страницу подводное фото совершенно голых младенцев, плавающих, ловко двигая ручонками, в одном бассейне с молодыми дельфинами. Фотография не имела ничего общего с Грецией: она иллюстрировала рецензию на «Homo Delphinus», недавно переведённую на итальянский книгу известного французского ныряльщика Жака Майоля. Текст был коротким и малоинформативным: рецензент, фотография которого прилагалась, сосредоточился в основном на экспериментальных родах в воду, которые Майоль принимал в присутствии двух гинекологов, участников движения за «мягкие роды».

Снимок напомнил Аде о занимавшей её в начале исследовательской карьеры теме. Ахилл, один из самых её любимых героев, был сыном морской нимфы, нереиды Фетиды, жившей на дне моря и, судя по изображениям на древних вазах, разъезжавшей на дельфине или гиппокампе^[45]. Она выходила из воды только в исключительных случаях, и одним из них, по мнению некоторых античных поэтов, было рождение сына, зачатого от смертного. Мать родила маленького Ахилла в прибрежном гроте, а отец вскоре перенёс младенца в лес, доверив его кентавру Хирону.